— Иди сюда, — звала Вера.
Антон отчетливо видел ее смертельно бледное лицо и гладко приглаженные седые волосы.
— Выйди к нам, не пожалеешь!
— Не пожалеешь! — эхом откликалась Лиза.
Ее тяжелые каштановые волосы рассыпались по плечам, синие губы кривились в коварной усмешке. Антон с ужасом заметил, что два верхних и нижних резца Лизы гораздо длиннее остальных. Он понимал, что выходить нельзя, но глаза Лизы становились темнее, взгляд глубже, глаза затягивали в себя, лишали воли. Антон собирался перешагнуть защитную черту и понимал, что это его последний шаг. Женщины устремлялись к нему с жадным голодным нетерпением, и… И в этот момент он всегда просыпался. На краю черты. Перед смертельным шагом.
Антон придержал рукой сердце, со страшной силой долбившее грудную клетку. Встал, отодвинул штору, чтобы в комнату попадал тусклый свет уличных фонарей, сел на широкий подоконник и задумался.
Первый раз этот сон приснился ему через полгода после смерти Веры. Антон решил, что он достаточно постился и пригласил в гости симпатичную девушку. То, что тогда произошло, Антон не мог вспомнить без стыда, потому что не произошло ничего. То есть физически он мог… и ничего не мог. Идиотская ситуация. Девушка обиделась и уехала. А ночью Антону приснились две ведьмы, сторожившие круг, в котором отныне заключена его жизнь. Круг защищал от смертельных объятий, но он же ограничивал жизненное пространство. Антон оставался жив до тех пор, пока не переступал заветную черту.
Кошмары сделали свое дело: Антон ограничил жизнь пределами квартиры. Ни с кем не встречался, никуда не ходил, не знакомился с женщинами. Он медленно погружался в трясину, в оцепенение души и не видел спасительной соломинки. Стоило Антону ощутить легкий интерес к жизни, как тут же являлись две голодные ведьмы и манили его за пределы защищенного пространства. Вот как сейчас.
Антон прижался лбом к холодному стеклу, испещренному мокрыми извилистыми дорожками. Дождь мелким бисером переливался в свете фонаря, пустая темная улица выглядела как продолжение кошмара. Сколько лет отпущено ему на такое жалкое существование? Десять?.. Двадцать?.. Даже думать об этом жутко.
— Что делать? — прошептал Антон.
Он накинул халат, пошел на кухню и включил чайник. Часы показывали половину третьего, но заснуть уже вряд ли удастся.
Лена проснулась, услышав осторожные шаги. Под дверь спальни легла полоска света, послышалась негромкая возня. Открылась и закрылась дверца посудного шкафчика, звякнули чашка с блюдцем. Антон организовывал внеплановое чаепитие. Может, поддержать компанию и выйти к хозяину, страдающему бессонницей?