У каменной арки свернул во двор, остановился у гаража и стал смотреть, задрав голову, на перекрестье проводов, за которыми парила шиферная крыша с высокой кирпичной трубой. Бывало раньше, еще студентом, он мог до бесконечности шляться по городу и, наткнувшись на фонарь в сплетении веток, похожий на погружающегося водолаза, или заметив ржавый остаток водосточной трубы, украшенный затейливым узором, торчать перед ними, пока не закоченеют руки и не замерзнут ноги…
А теперь за минуту все надоело, и непонятно, для чего здесь эта нелепая труба с вонючим дымом и ее обвалившиеся кирпичи.
Выйдя на улицу, прорезав толпу, вор на развилке замялся, как бы не зная, в какую сторону податься, — тут чьи-то руки легли ему на плечи. Он замер, боясь шелохнуться, и медленно оглянулся.
— Ленчик! Сколько лет, сколько зим! А я слыхал, ты обратно в Тамбов умотала!
— Да сына отвезла — Толика. На время, конечно. Вот найду квартиру… — Она поправила съехавшую на лоб шапку. — Ах, какой ты стал важный, серьезный, одет с иголочки. Чем хоть занимаешься?
— Ворую помаленьку…
— Значит, увлекся плагиатом?.. Хорошее дело… Вон Шекспира возьми или Стендаля…
— Развелась, говорят, со своим-то?
— Еще в прошлом году. Надоел хуже горькой редьки…
— Ясно… А чего мы с тобой торчим посреди улицы?.. Может, зайдем куда?
— Сто лет в кафе не была. Пломбир с вишневым вареньем, коктейль «Айсберг»… Помнишь?..
— Я, Ленчик, ничего не забыл…
— Хотя в кафе неудобно. На мне такое замурзанное платье, а рядом с таким джентльменом, как ты, буду выглядеть как мокрая курица…
— Тогда, может, ко мне? Шикарная отдельная квартира… Бабка-то моя преставилась, как раз когда я из института ушел… А так бы квартиры не дождался, вон ты сколько лет на очереди — а толку… Посидим, музыку послушаем, у меня центр высшего класса, пласты мощные…
— Знаешь, сегодня не могу. Совсем забыла. Через полчаса мне надо быть в бухгалтерии. Что-то с пособием задержка…
— Проводить?
— Если тебе… — она не докончила, взяла его под руку, и они молча завернули за угол. В конце улицы мелькнул трамвай, но до него было еще два квартала. Там, за линией, рядом со старой каланчой, — институт.
— Дальше не надо, — они остановились у булочной, напротив института. — Наши могут заметить, разговоры пойдут… Счастливо…
Он махнул рукой, сдернув перчатку, и стоял до тех пор, пока она не скрылась за стеклянными дверями, так ни разу и не обернувшись…
Дома вор достал из холодильника бутылку пива, но тут же сунул ее обратно и уставился в окно.
Потемнело. Снег нехотя, вяло сыпал с неба на грязные тротуары, проходя сквозь черные кроны тополей, как через сито.