Она засмеялась искусственным горловым смешком и снова прикоснулась к его руке, чувствуя, как его это раздражает, предвкушая удовольствие от того, в какой шок повергнет его в следующее мгновенье. Искра сомнения проскочила в мозгу. Не перегибает ли она палку? Но то, что сделал он, тоже достойно осуждения.
— Дорогой, у нас будет ребенок.
Шок был, как от удара током. Перехватило дыхание. Он отступил на шаг и уставился на нее с отвисшей челюстью.
— Не верю!
— Правда. — Она повела плечами, но без всякого вызова. — Я думаю, что рожу ко Дню благодарения.
Он быстро просчитал сроки, отсчитывая от того вечера на диване.
— Нэнси, ты врешь!
— Это не тот случай.
Он схватил ее за запястье и потащил к машине. Открыв дверцу, запихнул ее внутрь, забрался сам, но дверцу оставил открытой.
— Мне хочется видеть твое лицо, когда ты говоришь о ребенке, — сказал он, сжимая ее щеки и заглядывая в глаза.
К своему смущению, он увидел, что она плачет, и это усилило его опасения. И все же, не в силах поверить, он заставил ее повторить.
— А теперь скажи мне все это снова.
— Я на четвертом месяце беременности, три месяца и две недели. И это твой ребенок, Эрик Сиверсон! — сказала она с вызовом.
— Тогда почему это совсем незаметно? — Он скользнул взглядом по ее фигуре.
— Поехали домой и рассмотри меня голой.
А вот этого-то он и не хотел. Видит Бог, не хотел. Единственной женщиной, с которой он желал близости, была Мэгги.
— Почему ты так долго молчала об этом?
— Я хотела убедиться на сто процентов, а не бить тревогу понапрасну. В первые три месяца многое могло случиться. Но потом — это уже наверняка. Я просто не хотела тебя обнадеживать без достаточных оснований.
— Тогда почему ты не огорчена? — допрашивал он ее, сузив глаза.
— Ты имеешь в виду развод? — спросила она рассудительно и, прекрасно разыграв роль озадаченной женщины, продолжила: — Это ты кажешься огорченным, и я не понимаю почему. Ты ведь так хотел ребенка?
Он со вздохом откинулся на сиденье и стал пощипывать переносицу.
— Но, черт подери, не теперь!
— Не теперь? — переспросила она. — Но ты же всегда твердил мне, что мы не молодеем и время уходит. Я старалась угодить тебе. Я думала... — Она продолжила на жалобной ноте: — Я думала...
Ей удалось выжать несколько слезинок и добиться нужного эффекта.
Эрик наклонился к ней, снял ее руку с подола и, вложив в свои ладони, стал поглаживать большим пальцем.
— Прости, Нэнси. Я... я сейчас зайду за вещами и сегодня же вернусь домой, хорошо?
Ей удалось заговорить еще более жалостливым и несчастным голосом:
— Эрик, если ты не хочешь этого ребенка после стольких лет…