Полина невольно рассмеялась.
– Вы – и монах! – И тут она поняла, откуда у Энтони такой опыт утихомиривать женские капризы. – Ну что ж, Мулинз вполне уединенная деревушка.
– Но далеко не монастырь, – криво усмехнулся тот.
– Да, тут водится немало молодых девиц, – подтвердила она и покраснела, со стыдом вспомнив собственные вспышки.
Энтони подошел к ней и внимательно посмотрел в лицо девушки.
– Но есть одна, ради которой можно терпеть всех остальных, – прошептал он.
Разумеется, он имеет в виду Виолу, которая разыскала его даже в этой глуши и узнала о его «пасторальном развлечении». Полина вовсе не намерена доставлять ему это развлечение. Она отстранилась от Энтони.
– Думаю, нам уже пора возвращаться, – холодно сказала она.
Они молча вышли из сада.
По дороге домой Энтони вдруг сказал:
– Этот случай с Джо напомнил мне кое о чем. Я все думаю последнее время: нельзя ли помочь Линетт?
– Линетт? – переспросила Полина. – Но она хромает не из-за несчастного случая, это последствия полиомиелита.
– По-моему, сейчас это лечат. Хочу показать ее лондонскому специалисту. Я знаю одного хорошего человека, который как раз разрабатывает новую методику лечения этой болезни, и у него прекрасные результаты.
– Да, для Линетт это было бы чудесно, – задумчиво проговорила Полина. Она знала, что замкнутость и болезненная застенчивость младшей сестры вызваны ее чрезмерными переживаниями из-за легкой хромоты, которую бедняжка сильно преувеличивает. – Тогда она могла бы вести нормальную, полноценную жизнь, как и все дети ее возраста.
– Вот именно, я тоже об этом подумал.
– Но это очень дорого, мы не потянем таких расходов.
– А вам и не нужно об этом беспокоиться.
Полина с надеждой посмотрела на него:
– Вы думаете, он будет лечить ее бесплатно, по линии Общественного здравоохранения? – Энтони ничего не ответил, и девушка грустно продолжила: – Вряд ли. Тогда, боюсь, ничего не получится, потому что я не позволю вам платить за нее, если вы об этом подумали. – Он наклонил темную кудрявую голову. – Вы и так были к нам слишком добры, мистер Марш. – Она помолчала, подумав, что впервые признала вслух его щедрость. – Но мы больше не имеем права принимать вашу помощь, – заключила Полина, гордо вздергивая подбородок. – Ведь мы с вами не связаны никакими родственными узами.
– Я всех вас считаю своей семьей.
Она, не веря своим ушам, уставилась на Энтони. Его красивый профиль был бесстрастен, Энтони сосредоточенно вел машину; что это еще за безумная идея? Никто, если он в здравом уме, не пожелает связываться с безумными Геральдами.