– Да мы и сейчас жестокие, на свой лад конечно, – ничуть не смутившись, подхватил Сезар. – Но надо отдать нам должное, у нас нет необходимости, например, создавать общества для спасения детей от родителей!
– Договорились! – расхохоталась Эдвина. – Ну а теперь, если мы и в самом деле рассчитываем оказаться в Севилье хотя бы до полуночи, пора трогаться в путь. Надеюсь, Кит, они уже доставили в гостиницу наши покупки. Знаете, – обратилась она к Сезару, – магазины тут настолько хороши, что устоять просто невозможно! Вот мы с Кэтрин и занимались все утро тем, что безбожно транжирили деньги!
И опять его темные глаза с одобрением остановились на смущенно зардевшейся Кэтрин.
– Что ж, могу сказать, вы с пользой провели время, – учтиво проговорил он. – Поздравляю вас обеих и магазины со столь удачным результатом.
– Спасибо, – пробормотала Эдвина, в то время как девушка, отвернувшись, сделала вид, будто что-то разглядывает на другой стороне площади. Вне всякого сомнения, Сезар был дьявольски привлекателен, но было в нем и нечто такое, что неосознанно заставляло ее насторожиться. В ее памяти снова и снова всплывали сказанные им слова о жестокости. «Вероятно, и сам он в определенных обстоятельствах мог быть жесток», – с содроганием подумала она. И представила Сезара на балконе рядом с королем, любующегося, как жгут на костре какого-нибудь беднягу. Он может сколько угодно называть себя аргентинцем, но на самом деле, конечно, испанец и останется им навсегда, пока в жилах течет горячая кровь.
Когда они тронулись в путь, за руль сел Сезар. Он умело вел большой автомобиль Эдвины, так что, не снижая скорости, они довольно быстро выбрались из Мадрида, несмотря на многочисленные пробки на дорогах. За городом было чудесно. После недавнего дождя природа, казалось, приветливо им улыбалась. Солнце, как это бывает весной, еще ласкало, а не обжигало землю и не успело высушить ни траву, ни деревья. Фермы, мимо которых они проносились, утопали в зелени садов. Но как только путешественники приблизились к плоскогорью Ламанчи, все сразу изменилось, как по мановению волшебной палочки. Дорога, прямая словно стрела, пролегала через бесплодную, иссушенную солнцем землю, заброшенную так давно, что она уже, вероятно, забыла, когда была плодородной. Повсюду, насколько хватало глаз, тянулась унылая пустыня без единого деревца.
– А тут, похоже, ничего не меняется, – пожала плечами Эдвина, сидевшая рядом с Сезаром.
– Может, в один прекрасный день здесь все-таки появятся тракторы и артезианские колодцы, – отозвался он, – но, боюсь, очень нескоро. Да и ненадолго. Сколько я себя помню, эта земля всегда считалась слишком бесплодной, чтобы ею всерьез заниматься.