— Это мне? — изумилась она, когда он протянул ей подарок. Эстер не помнила, чтобы ей что-то дарили. Она почти не разговаривала с ним после того, как они покинули Черный остров, стыдясь своих слов, брошенных в лицо Тома после смерти Шрайка. — Спасибо. А еще я должна поблагодарить тебя за то, что ты спас мне жизнь. Хотя и не знаю, стоило ли беспокоиться.
— Я знал, что в душе ты не хочешь становиться Сталкером, — ответил Том.
— Я хотела, — возразила она. — Тогда многое бы упростилось. Но ты поступил правильно. — Она отвернулась, смущенная, посмотрела на шаль, которую держала в руках. — До тебя никто и никогда не выказывал доброго отношения ко мне, для меня это внове. Вот я и пытаюсь тоже быть доброй, как тебе хочется, но потом ловлю свое отражение в зеркале или думаю о нем, и все идет наперекосяк, в голове остаются только мысли об убийстве, я кричу на тебя и стараюсь причинить боль. Извини.
— Да ладно тебе. — Том тоже смутился. — Я понимаю. Все нормально.
Он взял шаль и повязал ей на шею, но, как он и ожидал, она тут же натянула ее выше, чтобы прикрыть рот и нос. Тому вдруг стало грустно: он привык к обезображенному лицу Эстер, знал, что ему будет недоставать ее перекошенной улыбки.
Они взлетели до рассвета, пересекли цепь высоких холмов, сверху напоминающих скомканную коричневую бумагу. Весь день земля поднималась и поднималась, и скоро Том понял, что Охотничьи земли остались позади. К вечеру «Дженни Гани-вер» летела над территорией, по которой не смог бы проехать ни один город. Он видел дремучие леса, в которых изредка встречалась неподвижная деревня, прилепившаяся к раскорчеванным полям. Однажды они увидели поселение на вершине горы, к которому со всех сторон, словно спицы колеса, сходились дороги. Настоящие дороги, с движущимися по ним вниз и вверх телегами и яркими флагами на перекрестках. Он не отрывал глаз от этих дорог, пока они не скрылись из виду. На уроках истории ему рассказывали о дорогах, но он никогда не думал, что увидит их своими глазами.
На следующий день Анна Фанг протянула своим пассажирам по шарику красной пасты.
— Это порошок растертых орехов бетеля, смешанный с высушенными листьями из Нуэво-Майя. Помогает на больших высотах. Но жевать постоянно не советую, а не то зубы у вас станут такими же красными, как у меня.
От шариков во рту пощипывало, однако тошнота и головокружение, которые усиливались по мере того, как воздушный корабль поднимался все выше и выше, пропали. Притупилась и боль в сломанных ребрах.
Уже тень «Дженни Ганивер» скользила по искрящимся льдом и снегом вершинам, а впереди поднимались еще более высокие горы, их белые пики пронзали облака. Том, прищурившись, смотрел на юг, в надежде увидеть Джомолунгму, Эверест Древних, но в высоких Гималаях бушевала пурга, и горы затянуло облаками.