Улыбку лорд-мэра как ветром сдуло.
— Твой отец не счел необходимым сказать мне, кто она. И я понятия не имею, почему ей так хотелось убить твоего отца.
— Это как-нибудь связано с МЕДУЗОЙ?
Взгляд Кроума стал еще холоднее.
— Тебя это не касается! — рявкнул он. — Что сказал тебе Валентин?
— Ничего! — Кэтрин начала злиться. — Но я вижу, что он напуган, и должна знать причину, потому что…
— Послушай меня, дитя. — Кроум поднялся, вышел из-за стола. Его тонкие руки легли ей на плечи. — Если Валентин что-то держит в секрете от тебя, на то есть причина. Пока ты не понимаешь некоторые детали его работы. Помни, он начал с нуля, пока я не проявил к нему интереса, был обычным кладоискателем, роющимся на Открытой территории. Ты хочешь, чтобы он вернулся к тому, с чего начинал?
Слова ударили, как оплеуха. От злости Кэтрин залилась краской, но изо всех сил старалась держать себя в руках.
— Иди домой и дожидайся его возвращения, — приказал Кроум. — Оставь дела взрослых тем, кто в них понимает. И никому не говори ни о девушке, ни о МЕДУЗЕ.
«Дела взрослых! — с возмущением подумала Кэтрин. — Сколько мне, по его мнению, лет?»
Но смиренно склонила голову и покорно ответила:
— Да, лорд-мэр. — И добавила, повернувшись к волку: — Пошли, Собака.
— И больше не приводи на Верхнюю палубу это животное, — крикнул Кроум. Голос настиг ее уже в приемной, где секретари удивленно вытаращились на ее перекошенное яростью лицо.
В кабине лифта, спускающейся на Куирк-Сер-кус, она прошептала на ухо волку: «Мы ему покажем, Собака!»
* * *
Вместо того чтобы пойти домой, она завернула в храм Клио на краю Кругового парка. Там, в насыщенной благовониями темноте, успокоилась и попыталась решить, что делать дальше.
С тех пор как Николаса Куирка объявили богом, лондонцы в большинстве своем забыли древних богов и богинь, так что в храме Кэтрин была одна. Ей нравилась Клио, которой поклонялась и ее мать в Пуэрто-Анджелесе. Статуя богини чем-то даже напоминала мать, наверное, темными добрыми глазами и преисполненной терпения улыбкой. Она помнила рассказы матери о том, как бедную богиню ветром прогресса постоянно отбрасывало в будущее, как иногда ей удавалось вернуться в свое время и тогда вдохновленные ею люди меняли ход истории. Глядя снизу вверх на благородное лицо статуи, Кэтрин спросила:
— Что мне делать, Клио? Как я могу помочь отцу, если лорд-мэр ничего мне не говорит?
В общем-то она не ожидала ответа, его и не последовало. Поэтому она помолилась за отца, за бедного Тома Нэтсуорти, оставила богине истории дары и вышла из храма.