— Я буду, — ответил Жаров. — И Марк будет. Все будут. ВЕСЕЛЬЕ — это святое.
Знаев пожал товарищу руку и почувствовал печаль оттого, что ему пришлось соврать в глаза хорошему человеку.
Он не наладит отношения с бывшей женой. Не помирится. Не потому, что это невозможно. Просто он, банкир Знаев, час назад понял, что ему нужна совсем другая женщина.
Возвратившись в контору, он немедля заперся в кабинете. Хотел позвонить Лихорылову, уточнить время и место ужина, потом выяснить, что сегодня происходило на бирже, далее — принять душ и десять минут отдохнуть, потом прочесть новые, только сегодня доставленные номера «Smart Money», «РБК», «Эксперта» и «Форбс», но вместо этого в некотором смятении медленно стал прохаживаться взад и вперед, мимо стеллажей со справочниками, мимо четырех огромных компьютерных экранов, мимо вмурованного в стену сейфа — так называемого «малого», большой находился в более надежном месте, — мимо всего, чему посвятил жизнь и что сейчас вдруг перестало быть интересным.
Не выдержал, вышел в приемную и с театральной мрачностью попросил секретаршу:
— Вызови мне эту… Которая новенькая. Алису.
Поспешил обратно — испугался, что многоопытная Люба бросит насмешливый понимающий взгляд. Впрочем, Люба продержалась на своем месте рекордные три года, в том числе благодаря полной неспособности к многозначительным понимающим взглядам.
Лихорылов подождет. С ним можно и завтра поговорить. Биржа? Она никогда никого не ждет, но и биржа подождет тоже. Биржа — это балаган. Место, где умные люди пребывают исключительно в качестве зрителей. А «Форбс» подождет особенно.
Рыжая появилась почти бесшумно.
— Слушаю вас.
Он загадал: назовет меня по имени-отчеству — значит, я ей любопытен.
Не назвала. Но Знаев тут же забыл, о чем загадывал.
— Предыдущий наш разговор… — промямлил он, переступая с ноги на ногу. — Я не слишком резко себя вел?
— Нет, — осторожно улыбнулась девушка. — Все в порядке.
Он набрал полную грудь воздуха.
— Послушайте, Алиса… Давайте куда-нибудь сходим. Посидим пять минут. Вы позволите мне вас угостить. Коктейльчиком. Или чем там в наше время угощают красивых девушек.
Она медленно моргнула. Банкир, мучаясь, ждал ответа. Станет кокетничать, торжествующе сверкать глазами — плохо; стало быть, жадная хищница. Испугается — еще хуже; значит, просто дура. Он хотел удивленной улыбки — как самой честной и непосредственной реакции — и, получив ее, ощутил почти мальчишеский восторг.
— Сегодня? — спокойно уточнила она.
— Да. А чего тянуть? Почти шесть вечера. Ваш рабочий день окончен. Прямо сейчас и пойдем.