Голос Софара, в отличие от троекратно повторяющихся речей Елифаза и Вилдада, мы слышим лишь дважды: в главах 11-й и 20-й. Он говорит о необходимости жить наяву, не погружаясь в сон разума, который, по известному изречению Франсиско Гойи, «рождает чудовищ». Согласно Софару, человек всё время должен бодрствовать пред лицом Бога и собственными силами доискиваться истины.
По учению Софара, Бог познается разумом, хотя и не может быть познан до конца. И всякое зло, всякое нечестие и беззаконие, по мысли этого философа, происходят лишь оттого, что люди не напрягают всех сил разума для познания Божественной истины. Стоит им полностью опереться на собственный ум, задействовать все свои мыслительные способности – и они найдут истину и вследствие этого сразу станут праведными.
Начинается выступление Софара такими словами:
И отвечал Софар Наамитянин, и сказал:
Разве на множество слов нельзя дать ответа, и разве человек многоречивый прав? (Иов. 11, 1-2)
В чем он обвиняет Иова? В том, что тот пустословит, т. е. слишком много говорит без достаточно разумных на то оснований. Софар приписывает ему следующие слова:
Ты сказал: суждение мое верно, и чист я в очах Твоих. (Иов. 11, 4)
Но Иов, по смыслу всех его речей, никогда не опирается на собственные суждения, не провозглашает их истиной в последней инстанции или хотя бы мерилом правды. Он нигде не доказывает, что правильно мыслит логически («суждение мое верно») и что поэтому якобы чист в очах Божьих; всё это ему приписывает Софар, который в речах Иова видит лишь то, к чему всегда стремится сам. Когда человек нацелен, скажем, на логическое познание, он во всём ищет логики, в любой речи замечает только ее присутствие или отсутствие, не обращая внимания на эмоциональный заряд этой речи. Так и Софар: он видит в словах другого то, что ему наиболее близко – утверждение о преимуществе разума перед всем прочим. Коль скоро ему, Софару, свойственно говорить о безукоризненности собственной логики, о правильности своей концепции, подобное же он старается найти у Иова: «Ты сказал: суждение мое верно.» – но Иов такого не говорил. С колоссальным эмоциональным надрывом, с трагическим криком обращается Иов к Богу, умоляя возвестить, открыть ему истину Божественного суда – и прекрасно понимая при этом, что она выше человеческой логики. Софар как бы эмоционально глух (этакий чистый интеллектуал), он почти не чувствует (или меньше чувствует, чем другие два друга) мучения Иова, строя беседу с ним на основании чистой логики, интеллектуального исследования.