Она махнула рукой, и на скатерти явился запотелый графинчик, два граненых стакашка-сотки, блюдечко с солеными рыжиками, две вилки.
– Давно бы так! Посуда мелковата…
– В самый раз посуда. Ну так что Мурман?
– Разыскал он где-то в сарае старый Лешкин кед либо красовок, как он у них называется? Вот, значит, притаранил его в дом, на подстилку к себе положил, туда же яблоко упер, перед кедом поставил, вроде угощает, а сам рядом с подстилкой лежит, охраняет. Я увидел, подхожу: что, мол, дурью маешься, а сам руку к этой Лешкиной детской обувке протягиваю… Как зарычит Мурман, как оскалится! – Старики дружно залились радостным смехом.
– Ну а ты что?
– Ну, вздрогнули!
– На доброе здоровье… рыжичков…
– А что я? Попинал его… фу-ух, хороша-а… но слабенько, сугубо для воспитания, чтобы чувствовал хозяина… скоро, говорю, на каникулы приедет, будете на санках кататься. Так веришь, нет: побежал в сени, шлею приносит, какой его за Лешкины санки цепляли… И поскуливает. Небось думает, что если его запречь, то сразу и Лешка объявится. На ноябрьские приедут, ничего не писали?
– Ничего. Я звала, может и приедут…
* * *
Лешка сошел на полустанке Мосино, в пяти километрах от деревни Черная, походил минут двадцать в ожидании попутки, маршрутного автобуса, частника, черта в табакерке… и не дождавшись двинулся пешком. Десять вечера, но еще светло, хотя в Псковской губернии белых ночей не бывает… С каждым шагом настроение у Лешки падало: все эти похороны, поминки, свечи, причитания… Вот бы баба Ира подольше пожила, бодрейшая ведь старуха!.. Дядя Петя, который теперь оказался – папа, тоже был куда как бодр, особенно под банкой, но его не так и жалко… А вот прабабка… Держись, родненькая, живи…
Жив еще или помер уже?.. Интересно, почует его бабушка Ира? Специально для нее Лешка расстарался: нашел пирожные «Ленинградский набор», которые она по старой памяти очень любила. Он уже представлял, как постучит, как войдет, как запричитает баба Ира, якобы застигнутая врасплох, а у самой так и баня затоплена… К дому Ирины Федоровны Леха подошел уже в двенадцатом часу. Еще с улицы были слышны пьяные выкрики и… музыка.
– Екарный бабай! Поминки, что ли, у них под музыку проходят? – Лешка, донельзя изумленный, зашел во двор. Загремела цепью, молча бросилась наперерез лохматая громадина… – Ряшка, это я, своих не узнаешь? Забыли тебя с цепи снять? На вот тебе кусочек сахару, хоть тебе и нельзя…
Собака и сама увидела, что свой гость, почти хозяин, взятку она мгновенно слизнула, воровато косясь на двери, стала махать хвостом, разевать пасть… В другой случай Лешка непременно остановился бы и приголубил бедное цепное животное, но сейчас его разбирало крайнее любопытство…