Первое, что он увидел, открыв глаза, – черные стены корзины, тусклые звезды на сером небе, силуэт ворона с растопыренным крылом… Ленька невесомо распластался на груди… Я жив. Я, Ленька и Мор. Все остальные умерли… О-о-ох!..
* * *
– А, это ты, баб Ира! А мне приснилось, что это Мурман меня трясет… Сейчас встаю… – Леха ворочался всю ночь: и не заснуть, и не заплакать… Сны пришли под утро, да такие радостные… Видимо, в утешение за невыносимые по горечи дни… Проснулся – так хорошо на душе, минуты не прошло – вся гадость на место вернулась. Бабушка обещала наколдовать, чтобы он не мучился, но разве так честно будет? Мамы нет, а он будет жить припеваючи, с беспечной улыбкой дауна?
– Бабушка, а может, не стоит… ну… наколдовывать, чтобы я горе забыл?
– Да что ты, Лешенька, ничего ты не забудешь, просто это чувство на время ослабнет, как бы отступит, не так больно будет. Потом вернется, тут уж никуда не денешься…
– Так ты что, здесь прямо колдовать собралась?
– Ну а где же? Что нам – в клуб для этого идти, людей потешать? Здесь. Сиди смирно, руки на коленки, а глаза лучше прикрой. А хочешь – смотри, только не перебивай и не спрашивай, а то напутаю – мох на лбу вырастет…
– Почему мох?
– Да это поговорка такая, ничего не вырастет, помолчи.
Леха положил руки на колени, как было сказано, и попытался было вслушаться в ведьмино бормотание, но, кроме «тьфу», да «околицы», да «горюн-цветка» знакомых слов не услышал. Тогда он приготовился поймать переход в ощущениях, – как воспринимается действительность до и после заклятия, – но Ирина Федоровна уже закончила бормотать.
– Ты что, уже все??? Баб Ира?
– Долго ли умеючи, когда дело-то пустяк… Походи, подвигайся: не болит ли чего? Может, голова закружилась?
– Да нет вроде…
Леха отвернулся, сосредоточился… Он по-прежнему мамин сын и очень ее любит. Ненависть к тем, кто ее погубил, – та же: всю жизнь на это положит, но их, кто бы они ни были, он достанет и отомстит. И за маму, и за дядю Сашу с… Петром Силычем. И боль утраты… Да, маму никто ему не заменит, но… Леха не знал, как выразить свои ощущения словами, с чем их сравнить… Самая близкая аналогия – словно бы эти утраты случились лет десять-двадцать тому назад (нет, не двадцать – так далеко Лехины воспоминания не простирались… на десять лет – реально), горе не исчезло – отступило.
– Сойдет, баб Ира, – ответил он на незаданный вопрос. – Нигде не болит, ничего не кружится. Давай позавтракаем, а то я, признаться, струхнул слегонца перед твоим колдовством и от этого проголодался. Только потом все назад верни, что выколдовала из меня.