— Попробуй подойди, — прохрипел он. — Если ты действительно тот, за кого себя выдаешь, тебе это не составит труда. Если же нет…
— А ты трус, — улыбнулся Хаук, чувствуя, как огромный груз потихоньку сползает с его плеч. — Ты настолько боишься меня, что потерял разум. Каким я был глупцом, когда думал, что служу тебе!
Он повел головой, с наслаждением хрустнув шеей. Но при этом на миг выпустил императора из виду.
Общий возглас, в котором смешались удивление, возмущение и азарт погони, отвлек его. Верховный Паладайн, по-прежнему прижимая к себе наложницу, легко спрыгнул с помоста и рванулся в толпу, выбрав место, где орки стояли не так густо. Ему почти удалось прорваться из кольца, но тут зрители кинулись к нему со всех сторон. Девушка отчаянно завопила, чувствуя, как в нее вцепилось сразу несколько рук. Заорал не своим голосом император, размахнулся мечом, мигом обагрив его кровью. Кто-то упал, но орков было слишком много. Кольцо сомкнулось. Еще какое-то время внутри шла отчаянная борьба, а потом измятого Паладайна швырнули к ногам неподвижно стоявшего Хаука.
— Он пытался сбежать, мой император, — отрапортовал один из тех, кто приволок низвергнутого вождя. — Как прикажешь с ним поступить?
— А как еще надо поступать с такими? Я пришел, чтобы вызвать его на бой. Но мне не хочется марать меч в такой крови. Разве что…
Победитель не договорил — шаман взмахнул рукой, и Хаук еле успел отступить, как орки набросились на того, кто еще недавно был Верховным Паладайном Золотой Ветви. Он упал на землю, скрывшись под давящими его телами. Отчаянный звериный крик прорвался наружу…
…И Хайя закричала.
Упав на колени, сжимая кулаки и воздевая их к потолку пещеры, она вопила, присоединяя свой вопль к тому, который, искаженным и приглушенным, долетал до нее из котла с волшебным настоем. Оскалив клыки, вытаращив глаза, она орала, срывая голос, до крови впиваясь ногтями себе в ладони, а потом принялась, как одержимая, кататься по полу, кусая себе руки до крови и царапая лицо. В бешенстве она зацепила треножник, и настой вылился на угли костра. Едкий дым заволок пещеру и пополз наружу.
Хайя кричала, выплескивая в этом отчаянном крике свою боль, горечь и отчаяние. Она проиграла. Отец погиб ужасной смертью, покрыв себя и свой род позором. Ее мать теперь будет вынуждена удалиться в изгнание, а она сама обречена на одиночество. Ибо никто не поверит волхованию шаманки, чей отец запятнал себя и свой род. К ней никто уже не пойдет на поклон, ее никто ни о чем не попросит. Ей придется последовать за матерью, отрекшись ото всего, что она задумала, что было ей мило и дорого…