– Сказывай.
Удобнее момента не подыскать. И я начал сказывать. Мол, правду ты говорил, княже, о Марии, дочке племяшки твоей родной, Анастасии Владимировны, что замужем за Долгоруким. Думал я, прихвастнул ты немного – все ж таки родная кровь, ан оказывается, что преуменьшил. Неземная у нее красота. Что ликом – вылитый ангел (на самом деле гораздо красивее, но тут в ходу именно такие сравнения), что статью удалась. Словом, всем взяла. Голос послушать – птицы так мило не щебечут, а посмотрит нежно – словно одарит по-царски…
– Гляжу, она тебя уже одарила, – с усмешкой перебил меня Воротынский, который все сразу понял.
Ну и хорошо, что понял. Люблю догадливых.
– Князь Андрей Тимофеевич хоть и из земщины, но за чужеродного иноземца выдавать ее не захочет, – продолжаю я.
– Еще бы, – тут же поддакнул Михайла Иванович. – Горд Долгорукий. Горд да упрям. Ты еще не ведаешь, что ему в главу глупую втемяшилось. Он же умыслил дочку свою за царя выдать. Не ведаю токмо, возил он ее ныне на смотрины ай как.
– Возил, – мрачно подтвердил я. – Только не вышло у него ничего, кроме…
И замолчал, осекшись. Не время было выкладывать на стол свой тайный козырь. Неизвестно, как вообще поведет себя Воротынский, услышав такое. Вроде бы и негоже закладывать царю своего родича, но и смолчать нельзя. И что делать? Получается задачка из числа тех, про которые говорят, что решения она не имеет. На самом-то деле они есть, только от них с души воротит. С любого, какое ни принимай. А вот приемлемого и впрямь не имеется…
– А что окромя? – тут же насторожился Воротынский. – Сведал, что княжну…
А договаривать не стал. Не страшно вымолвить «на блуд государь взял» – стыдно. Ой как стыдно, потому что тут, если хоть сколько-нибудь заботишься о чести рода, надо доставать из ножен саблю да идти с ней к обидчику. Или требовать поля, то есть дуэли. Пусть божий суд решит. А у кого требовать? У царя? Так он и есть обидчик. Так что не будет никакого поля. Убийство будет. И не обидчика.
Тем более вроде бы было уже в их роду такое. Еще в юности государевой, как рассказал мне один старик из дворни, поял Иоанн дочку князя Владимира – старшего брата Михайлы Ивановича, а она, не стерпев такого надругательства, утопилась в реке. Сразу же. Прямо наутро после изнасилования. В селе Калиновке старик этот тогда проживал, где-то близ Коломны. В Калиновке все оно и случилось.
Я поначалу не поверил, думал, несет дед с пьяных глаз что ни попадя. Только теперь, глядя в сузившиеся от злости зрачки Воротынского, до конца понял – так оно и было на самом деле. Получалось, это уже будет второй по счету случай. Одно оправдание для Воротынского – фамилия у нее не та. Даже за Анастасию, случись что, хоть она и родная племянница Михайлы Ивановича, первым мстить должен муж. Его это право, его обязанность, коли он взял ее в свой род. А уж за дочку свою тем более Андрей Тимофеевич взыскивать должен.