Она улыбнулась в темноте, губами касаясь его колючей щеки.
— О, очень хорошо понимаю, мистер Математик, — поддразнила она его так тихо, что это мог услышать только он. — Я очень хорошо знаю, чего от вас прошу, и это такая жертва, что я удивляюсь, как у меня хватило смелости просить о ней.
И хотя она уже призналась в своем желании, ей хотелось, чтобы он знал всю правду.
— Бен, я хочу, чтобы вы стали моим любовником. И прошу вас об этом именно сейчас, потому что знаю, что Белдастоу возьмет меня силой, как только узнает, кто я. Я не вынесу, если он будет первым, понимаете?
— Такая честь… Это доставит мне бесконечное наслаждение, — прошептал он с запинкой, царапнувшей ее по сердцу.
Смущенная и очарованная тем, что почти лежит на Бене, пока они согревали друг друга дыханием, что и было возможно только в таком месте, ощущая его каждой клеточкой своего тела, она упивалась сознанием своей близости с ним. В глубине своей души она призналась, что действительно любит его, и, наконец, сдержанная мисс Уэллс сдалась и слилась в одно целое с молодой, легко возбудимой Шарлоттой, которую, как ей казалось, она похоронила вместе с родителями и той беспечной жизнью, которую с ними вела.
— Моя честь останется со мной, если я все-таки получу это — пусть даже перед лицом смерти, — храбро заявила она.
— Что? В какой-то заброшенной дыре и без священника? — хрипло спросил он, с трудом себя контролируя.
— С вами — где угодно! — призналась она, почувствовав себя уверенной, тогда как его одолевали сомнения.
Она затаила дыхание, ожидая, когда его благородная натура уступит неистовому желанию тела, откликнувшегося на ее близость с таким жаром, что она не усомнилась в его жажде обладать ею.
— Может, мы еще выберемся отсюда, — довольно неуверенно возразил он.
Разжигая снедавшее его пламя, она вытянулась во весь рост и тесно прижалась к его напряженному, разгоряченному телу.
— Значит, у вас есть волшебная палочка? — шутливо спросила она, понимая, что ей следовало отнестись к их положению более серьезно, но находя свои настоящие желания более важными, чем мрачная реальность.
— Нет, моя язвительная мучительница, и вы отлично это знаете, потому что сейчас уже достаточно близко познакомились с каждым дюймом моего тела, — ответил он со слабым стоном, отказываясь от сопротивления.
— Не совсем, — шаловливо шепнула она, наклонилась и стала целовать его в губы, водя по ним нежным кончиком языка, пока он не сдался, включившись в эту игру.
Через несколько мгновений у него вырвался вздох, как будто он понял, что бессмысленно сопротивляться судьбе, которая их свела, и отказываться от такого наслаждения, которое они доставляют друг другу. Он дразнил ее упругие нежные губы, побуждая их раскрыться, а затем умоляющими и требовательными касаниями языка заставил ее уступить и впустить его в глубь ее сладостного рта, отчего у нее вырвался счастливый вздох.