– Марина! О господи! – Георгий вдруг вскочил и выбежал из комнаты.
Она не успела удивиться, как его пальцы с силой втолкнули ей в рот кусок сахара.
– Быстро ешь!
– Жора! Иди ко мне…
– Ешь, говорю!
Она разгрызла сладкий брусочек. А потом почувствовала такую слабость, что не смогла даже повернуться.
Он принес сладкий чай.
– Пей скорее! – Как заправская сиделка, Георгий приподнял ее голову одной рукой, а другой поднес кружку ко рту.
– Зачем? Это не гипогликемия, это оргазм.
Он серьезно посмотрел на нее:
– Марина, когда оргазм, люди теряют сознание во время, а не после. И ты же мокрая вся. Пей, не спорь со мной.
Она покорно выхлебала кружку.
Георгий расстелил постель, освободил Марину от тех обрывков одежды, которые еще оставались на ней, и обтер влажным полотенцем.
Она разрыдалась. Он стоял на коленях возле дивана и гладил ее по голове.
– Прости меня… Но мне стало так горько, когда я понял, в чем ты меня подозреваешь…
– Это ты меня прости! Ты ни в чем не виноват.
– Как ни в чем? А измена?
Марина зарыдала пуще прежнего:
– Все правильно! Я такая страшная! А теперь вообще, как ты будешь со мной, если я каждый раз буду в гипогликемию впадать?
Ответом ей был смех.
– Да ты подумай, балда, сколько калорий потратила, пока со мной дралась? У тебя от этого сахар упал, а не от секса. Или ты каждый раз хочешь такую прелюдию?
Он скользнул к ней под одеяло и крепко обнял.
– А помнишь, как твоя подружка стащила для твоей первой брачной ночи комбинацию?
Она улыбнулась сквозь слезы. Эта кошмарная деталь туалета до сих пор хранилась у нее на антресолях. Светка Юрченко сказала, что необходимо поразить воображение жениха, но в те годы индустрия эротического белья еще находилась в эмбриональном состоянии. На прилавках гордо лежали трикотажные трусы в цветочек с толстыми обтачками и бронеподобные лифчики из нестерпимо сверкающего атласа. Что-то такое из нейлона с криво присобаченными ленточками можно было купить в кооперативных ларьках за безумные деньги, но безумных денег у Марины не было.
Тогда Светка за пять пачек сигарет стащила у своей матери дефицит – немецкую комбинацию, купленную еще до перестройки. Девушки решили, что раз она сшита из черного блестящего материала и оторочена кружевами, то ее эротичность не вызывает сомнений.
– Я вообще много помню о нас с тобой… – говорил Георгий. – Наверное, тебе нужно еще сладкого чаю?
– Нет. – Марина понемногу успокаивалась. Как же давно она не плакала… Считая себя глубоко несчастным человеком, она никогда не давала воли слезам. – Ты сильно был влюблен в ту женщину?