После долгой исторической полосы сталинской тирании и зашнурованного существования казалось, что страна пробуждается и нащупывает дорогу к новой жизни. И действительно — многое было сделано. От освобождения из-за колючей проволоки и надзора комендатур миллионов политических заключенных, бывших военнопленных, «ссыльных народов» до возвращения паспортов и гражданских прав колхозникам, отмены самых драконовских трудовых ограничений, уменьшения рабочей недели, сокращения на миллион двести тысяч человек непомерно раздутой армии и т. д. Добавим сюда начало переговоров с Западом и достижение первых реальных соглашений о предотвращении атомной гибели…
В 1958 году в ночном августовском небе над Куйбышевской гидростанцией можно было видеть летящую голубую звездочку первого советского искусственного спутника. Самое фантастическое нередко казалось возможным. Хотелось надеяться и верить.
IV
У меня сохранился дневник с записями тех дней 1958 года. Воспроизводимым там событиям предшествовал только телефонный звонок из редакции, уведомлявший, что в поддержку и на помощь ко мне прибывает П.П.Вершигора.
Это известие слегка ошеломило. Через несколько лет после окончания университета по опыту и выучке я оставался еще вполне провинциальным журналистом, не так давно взятым на работу в центральную «Литературную газету».
Вершигора! Со школьных лет для меня это было легендарное имя. Литературная знаменитость. Дважды генерал! Одно дело — поднаторевший московский журналист Апресян, другое — Вер-ши-гора! Литературная гора! Интересно, как же я буду с ним работать?!
Неискушенный литературно, достаточно наивен был я и политически. Если время и плодило легковеров, то я был из их числа. Благомыслие отразилось и на страницах дневника, которые воспроизвожу, ничего не меняя.
Итак…
«…Пятого августа поздно вечером мне позвонили из Ставрополя. То был наконец-то прикативший из Москвы на собственной «Победе» мой долгожданный соавтор Петр Петрович Вершигора (а передавать нашу первую большую совместную статью надо было уже 7-го — в номер на 9-е).
— Юрий Михайлович? — голос глуховатый, мягкий, немного надтреснутый баритон. — Это говорит Петр Петрович. Вот я наконец и приехал.
— Очень рад, я уже беспокоился, не случилось ли с вами что-нибудь в пути… Как вы устроились? Вам, наверное, номер в гостинице нужен? Как вы доехали? — я сдерживался, но не мог скрыть своих чувств: наконец-то! Ведь статью надо делать, делать надо!
— Я по-партизански приехал, сам за рулем. Тут еще со мной жена и сын. Завтра я поеду на ГЭС, надо же все осмотреть. И что-нибудь, если не увлекусь, часика в четыре буду у вас, и мы засядем и напишем, — с эпическим спокойствием цедил на том конце провода хрипловатый баритон.