Ветераны кинулись искать защиты и справедливости на стороне. Их выручкой и опорой стал «свой брат» — известный партизан и писатель, Герой Советского Союза Дмитрий Николаевич Медведев. В годы войны он возглавлял партизанские отряды, действовавшие на Брянщине и в некоторых соседних с Винницей областях.
С Вершигорой Медведев был знаком еще с февраля 1943 года. Их первую встречу в немецком тылу он описал в своей книге «Это было под Ровно». «…Через час я уже познакомился с представителем Ковпака, — читаем там. — Я увидел человека среднего роста, коренастого, с большой русой бородой. Он слез с седла и представился:
— Вершигора, начальник разведки отряда Ковпака.
На петлицах его гимнастерки — три прямоугольника, означавших, что он подполковник. На левой стороне груди — новенький орден Красного Знамени».
«Когда мы проезжали через села… где расположились подразделения Ковпака, — повествует далее автор, — я забыл, что нахожусь во вражеском тылу. По улицам ходили бойцы, вооруженные автоматами и ручными пулеметами. На шапках ярко горели красные ленты и красноармейские звезды. Многие ковпаковцы были награждены, и новенькие ордена и медали поблескивали на гимнастерках. Кое-где у хат стояли станковые пулеметы и даже орудия» [6].
Массовые представления о партизанском движении периода Отечественной войны и некоторых выдающихся его фигурах по сю пору до примитивизма искажены у нас подмалевками сталинских мифов типа «Идет война народная, священная война». Война, она, конечно, и вправду была народной и священной. Но при этом почти рядом сосуществовали в ней и «заградотряды», и «смерши», и Русская освободительная армия генерала Власова, и «штрафные батальоны», и ГУЛАГи для миллионов своих же вчерашних воинов, оказавшихся в плену вовсе не по своей вине… Сложный жизненный конгломерат являло собой и партизанское движение, состоявшее вовсе не из одних только стихийных «народных мстителей».
Однажды, в конце «перестроечных» времен, мы разговорились на близкую тему с давним моим приятелем Алесем Адамовичем. Было уже попрощались возле его дома, неподалеку от площади Маяковского, где он жил, да и проговорили еще часа полтора.
Адамович сам с пятнадцати лет вместе с матерью и братом партизанил в белорусских лесах. Участвовал в рискованных вылазках, диверсиях и стычках с карателями, а под рекой Березиной — и в прямом тяжелом бою с немецким фронтовым соединением. Уцелеть тогда удалось немногим.
Повод, который я невольно задел, был этот самый — я поделился с Александром Михайловичем впервые мелькнувшим у меня намерением написать о покойном П.П.Вершигоре.