Да, мастер был тяжело ранен, но он был жив и в сознании! С его помощью я в два счета поставила бы его на ноги. Но он решил уйти, наказав вытащить вот ЭТОГО типа с того света! Как такое вообще возможно осуществить?
Kharakh! Будь проклят этот Путь! Великая Плетунья, неужели так все и было задумано?! Но что же делать дальше, ведь, несмотря на предпринятые меры, улучшение не наступало, более того, с каждой минутой сердцебиение становилось все реже.
– Думай, Лиссэ! Как говорил учитель – не бывает безвыходных ситуаций, в крайнем случае, воспользуйся окном или пробей стену!
Вот стена-то, как раз и не хочет поддаваться!
– Рюш!! Да в чем дело, в конце концов! Что с тобой происходит? – сказать, что я была изумлена – это не сказать ничего. Мой кагарш вел себя слишком странно, чтобы оставить это без внимания. Маленький, чуть больше ладони, суетливый паукокраб с ярко-синей мягкой шерстью, покрывающей шаровидное тельце, сновал у меня перед глазами, перебирая шестью длинными стального цвета ножками. Рукоклешни, возбужденно топорщились над плоской головенкой с восемью сверкающими глазами, периодически из-под длинных как у птицееда клыков раздавались пронзительные трели.
Издалека легко принимаемое за экзотическую птичку это создание являлось самым опасным в этом мире существом, о чем и предупреждал ультрамариновый цвет окраски. От его яда не существовало противоядия – ни химического, ни магического, ни какого другого. Спасало только то, что раздобыть яд, было крайне сложно, практически нереально.
Я замерла, считывая путаные импульсы льйини, посылаемые во все стороны моим маленьким другом. Понимание прорвало плотину на реке словарного потока, неся с собой, как и полагается один мусор, состоящий из ругательств: на себя – « дуру тупую», «остроухого идиота, влипшего в такую историю» и «мастера, умершего так некстати». А еще на маленького бесстыжего кагарша, который давно уже мог бы сообщить мне сею «распрекрасную» новость, что наш спасаемый – отравлен! Причем отравлен fathashi!!
– Мдаа, кому же ты, милый, дорогу – то перебежал? – я сочувственно покосилась на то, что должно было быть лицом.– Но какой же ты везучий тип! Твои недруги явно не могли бы предположить такого!
Да и никто не мог бы! По словам мастера лишь единицы знали о противоядии от fathashi, а если и знали, сделать все равно ничего не могли, ведь производит противоядие, равно как и яд, только живой кагарш и только по своему собственному желанию.
– Давай, миленький, ты давно знаешь, что делать, – шепнула я нетерпеливо переступающему паучку. И отодвинувшись в сторону, тяжело привалилась на камень, неосознанно сжимая и разжимая кулаки. Рюш деловито защебетал, пробежал по окровавленному телу и замер на предплечье возле запястья. Мое в ответ слабо запульсировало – нервишки лечить надо! Повезло остроухому – у него обезболивание по полной работает, мне в свое время такой радости не досталось.