Линди с трудом проглотила комок в горле. Его скупой, сдержанный рассказ тронул ее до глубины души.
— Мне так жаль...
Сэм резко вскинул голову.
— Тебе жаль! — рявкнул он. — Не поздновато ли?
Линди была так несчастна, и ей было почти безразлично, что ее извинение он принял за признание вины. Она действительно виновата, только не в том, о чем он подумал. Она виновата в том, что не доверяла ему. Легче всего было бы дать выход чувствам в гневной вспышке, но после того, что она натворила, у Линди не осталось права на критику.
— Это еще не опубликовано?
— А что? Не терпится увидеть ядовитые всходы, которые ты посеяла? Я же говорю, они придерживают материал до премьеры «Наследства», для пущего эффекта. Из-за твоей жажды мести пострадает ребенок.
— Неужели ты думаешь, что я этого хотела?
— Я думаю, ты хотела ударить меня побольнее, вот и все. Но попробуй объяснить это Бену, когда его начнут травить в школе! Попробуй объяснить людям, чью семью ты разрушила, что лично против них ты ничего не имела!
— Не может быть, чтобы, кроме меня, никто не знал об этой истории! — воскликнула Линди в отчаянии.
— Ты единственная, кому я не доверяю.
— Я тебя не виню за то, что ты так думаешь. — Линди смотрела на него с неосознанным чувством собственного достоинства.
— Какое великодушие!
— Есть одна вещь, которую ты должен знать. — Может быть, учитывая его настроение, сейчас не самое подходящее время, чтобы рассказывать ему про Пола и про ребенка, но он имеет право узнать. — Может быть, тогда ты поймешь, почему я так реагировала на то, что рассказала мне Магда.
Магда! Линди вспомнила, с каким злорадством та выкладывала свои сплетни.
— А ты не думал, что это могла быть Магда? — воскликнула Линди. Конечно, так оно и было — все сходится!
— Хватит изворачиваться, Розалинда! Магда знает про Бена уже больше года. Почему же она обратилась в газеты именно сейчас?
«Страшись мести отвергнутой женщины», — хотела сказать Линди, но промолчала. Вряд ли Сэм станет ее слушать.
— Я сделала кое-что, о чем теперь жалею...
— Если тебе приспичило исповедаться, иди к священнику! — грубо оборвал ее Сэм. — Я здесь не затем, чтобы снять тяжесть с твоей души.
— О, Сэм! — Она до боли прикусила губу. — А ты никак не можешь остановить публикацию?
— Ты переоцениваешь мои возможности. Когда машина свободной прессы работает, она сметает все на своем пути. — Сэм немного помолчал, а потом зло добавил: — Скажи мне, Розалинда, ты всем своим приятелям ломаешь жизнь или я удостоился особого внимания? Может, мне предостеречь твоего белокурого Адониса?