Наконец объявили танец торх — единственное развлечение, предусмотренное для нас на этом празднике жизни. Разумеется, оно прошло мимо меня: в этот момент норна рядом не было. Он объявился сразу после окончания танца вместе с каким-то военным, и последующие полчаса я вынуждена была слушать их беседу о военной политике Арарга, сидя у ног хозяина.
В три часа утра мы вернулись домой.
Я думала, что норн пойдёт спать, хотела поспешить расстелить ему постель, но у хозяина были другие планы. Он не забыл о моём проступке.
— Далеко собралась? — ехидно осведомился хозяин и приказал заспанной хыре, дежурившей у лестницы, принести плётку.
Я затравленно осмотрелась по сторонам, но ответила ровным спокойным голосом:
— Приготовить вашу комнату ко сну, хозяин. Мне сегодня остаться?
— Нет. Хотела наказания от моих рук — сейчас получишь. В следующий раз будешь думать.
Хыра с поклоном протянула ему плеть. Хозяин опробовал её, со свистом рассекая воздух. Хыра в испуге присела, когда концы кручёной плети просвистели в паре дюймов от её лица.
— Пошла вон, не нужна! — прикрикнул на неё норн.
Рабыня поспешила тут же скрыться с его глаз, оставив масляную лампу на ступенях лестницы.
В горле пересохло, тело заранее ныло от ещё не нанесённых ударов.
Норн усмехнулся и поманил меня.
Я не сдвинулась с места. Если хочет избить, путь подойдёт сам.
Он и подошёл, замахнулся, но боли я не почувствовала. Удивлённо взглянула на хозяина: оказывается, что удар обрушился не на меня, а на стену.
— Расстроилась, любишь эту вещицу? — норн прицельно отбросил плеть на столик. Попал. — Если будешь настаивать, так и быть, располосую спину. А теперь задирай юбки: буду учить, как непоседливого ребёнка. Я ценю твой благородный порыв помочь слабому, поэтому сидеть сможешь.
Хозяин расстегнул ремень и опробовал его на собственной руке.
Выполнять его указания я не спешила, попыталась укрыться на кухне, но, разумеется, не успела. Норн завёл мне руки за спину, привязал к перилам лестницы моим собственным поясом и задрал юбки. Я попыталась лягаться, но заработала синяк на предплечье.
— Ещё раз так сделаешь, будет плётка. Поверь, будет намного больнее. Кожу сдеру.
Не видя его лица, я не знала, шутит он или нет, поэтому не стала испытывать судьбу.
Завязав юбки мне под грудью, приспустив нижнее бельё, хозяин несколько раз провёл рукой по округлостям, а потом преступил к наказанию.
Было больно, хотя не так, как от плети, без кровавых следов. Да и бил не пряжкой, а петлёй из пояса без сильного замаха. Ритмично, молча. Так действительно наказывают детей. Ровно восемь раз. Потом развязал мне руки и разрешил привести себя в порядок.