Со служанками у меня сложились неоднозначные отношения: одни мне сочувствовали, другие меня игнорировали, третьи поддерживали чисто рабочие отношения, а были такие, как Снель, которые меня презирали.
— Ну, так как, зеленоглазая, сильно ты вокруг столба с голым задом извивалась?
Снель подошла ко мне и, дернув, задрала край балахона.
— Что, так в постели хозяину нравишься, что он и не высек тебя толком? — недовольно пробурчала она. — Раз сидишь, то и зад цел. Неужели ни разу не ударил? Покажи-ка!
Я воспротивилась ее попытке приспустить мне нижнее белье, больно ударив по руке.
— Если я и вещь, Снель, то не твоя! — злость осушила глаза, отогнала мысли о самоубийстве. — Еще раз прикоснешься, выцарапаю глаза.
— Ишь, какая смелая! — служанка, тем не менее, предпочла отойти.
Я догадывалась об одной из причин, по которой Снель ко мне придиралась: ей не нравилась моя близость с хозяином. Будто бы мне это доставляло удовольствие! Да я бы с радостью уступила ей место в его постели, только от меня это не зависело. А еще я была красивее, чем Снель, а последняя — девушка крайне завистливая. Не могло не вызывать в ней глухую злобу и то, что Сара прощала мне мелкие оплошности, а с нее требовала по полной.
Налив себе вишневой настойки, Снель продолжала разглагольствовать на тему: 'Каждый человек должен знать свое место'. Неизвестно, сколько это бы еще продолжалось, если бы на кухню не вошла экономка.
— Так, это еще что такое? — недовольно сдвинула брови Сара, покосившись на опорожненную на треть бутылку. — Выпиваешь среди бела дня, когда в комнатах работы немерено? Метелку в зубы — и пыль сметать с мебели на третьем этаже! А ты, — она ткнула в меня пальцем, — переоденься и к хозяину в кабинет. Настоятельно советую поторопиться.
Кое-как преодолев пять лестничных пролетов, еле передвигая ноги (я ведь с утра верчусь, как белка в колесе), я заползла в свою комнатку, затеплила свечу (без нее в этом 'каменном мешке' ничего не видно) и нацепила на себя сменный наряд торхи. Мельком глянула на себя в кусочек зеркала, намертво закрепленный на стене, и слегка пригладила растрепанные волосы. На виске красовался пунцовый синяк, губа кровоточила, пряди спутались и торчали в разные стороны — та я еще красавица!
Путь на второй этаж занял у меня еще больше времени, чем подъем в башню на четвертый: мне не хотелось туда идти. Сняв на лестничной площадке обувь, чтобы не испачкать не смытыми остатками навоза ковры, которые мне бы и пришлось оттирать, я на цыпочках прошла через две проходные комнаты — курительную и ломберную, свернула налево и углубилась в личные покои виконта. Вот дверь его спальни, кабинет рядом.