Заметно погрустнев, взглянула на ровные стога сена по обеим сторонам дороги — лучше бы я стала крестьянкой, сельские жители намного счастливее меня. Да, тяжелый труд — но разве в замке у меня частенько не болит спина, разве мне позволяют спать до полудня? Потом вспомнила о хырах, которые встают до рассвета и ложатся позже заката, и укорила себя за жалобы: им намного хуже, чем мне. Беспросветная короткая черная жизнь.
Мы посторонились, попуская повозку. Правивший ею парнишка улыбнулся нам, попытался завязать ненавязчивый разговор, но служанки его проигнорировали.
А вот и деревня. Как же здесь многолюдно и пёстро!
И опять напоминание о рабстве: привязанная к коновязи пара хыров. Сидят на корточках в пыли, уронив голову на руки. Грязные, босые, костлявые. Балахоны в нескольких местах порваны и, судя по всему, не стирались месяцами. Еще один раб стоит у поилки для лошадей и по-собачьи пьет воду. Он практически наг, в одной набедренной повязке. Мускулистое тело покрыто темным загаром и сетью красноватых рубцов — следов побоев. Хыра удерживает прикрепленная к ошейнику короткая цепь и пара веревок на руках. Значит, боятся, что убежит. Особо буйных привязывали за все пять колец: на шее и конечностях. Эти же кольца использовали при исполнении наказаний, например, при распятии на специальном столе на солнцепеке.
Над рабами кружили мухи, садились на потные лица, и хыры то и дело дергались, сгоняя их.
— Бедные, — невольно вырвалось у меня, — они же голодные! Давайте что-нибудь им принесем?
— Иалей, ты чего? — Маиза дернула меня за рукав, заставляя пройти мимо. — Это же хыры.
— И что? Поэтому их не нужно кормить?
— Придет хозяин, покормит. И вообще держись от них подальше, они грязные и вонючие. Еще заразу какую подцепишь, — она брезгливо скривилась.
— Но они такие же, как я…
— Не такие. Ты из высшей категории, они из низшей. Для них ты госпожа.
На главной деревенской площади выросла самодельная сцена. На дощатых помостах веселили публику акробаты, жонглёры, глотатели огня, по тем или иным причинам выгнанные наставниками ученики магов, таким нехитрым способом зарабатывавшие на жизнь. Последние забирали в карман львиную долю медяков и серебрушек: их простенькие фокусы пользовались неизменным успехом. Люди, открыв рот, наблюдали за тем, как они без огнива зажигают свечи, подвешивают в воздухе предметы, на несколько минут меняют цвет вещей и даже превращают воду в огонь. Признаться, я и сама не могла отвести взгляда от одного из таких парнишек, который играючи выудил из рук зазевавшегося прохожего кулек с жареным миндалем. И это стоя в десяти футах от него!