Особенно долго задержались у мясника, выбирая постную говядину. Она должна была быть определённого цвета, с нужной линией прожилок, обязательно мягкая и свежая. Карен деловито тыкала куски пальцем, пытаясь определить, не обманул ли торговец, назвав свой товар парным.
Наконец, отпустив одного хыра, мы перебрались в другой квартал, где затоварились нитками трёх цветов, тёплыми носками и туфлями для меня и туалетными принадлежностями.
Запах в парфюмерной лавке, которой мы завершили свой поход, стоял изумительный. Карен отвязала меня и позволила насладиться ароматами всех выставленных на продажу образцов духов и благовоний. Сама же выбрала три куска мыла: два простых и одно сандаловое, пять кристаллов озиза, несколько ароматических свечей, средство для мытья волос и бутылочку эфирного масла.
— Сама ничего купить не хочешь? — она обернулась ко мне. — Я бы крем для тела взяла, вот этот, в синей банке. Кожа после него бархатная! Любой мужчина захочет прикоснуться и не отпустить. А что нам, женщинам, ещё надо? — Карен рассмеялась. — Сама баночку на день рождения себе купила. Довольна!
Мне, в отличие от Карен, нужно было совсем другое: по понятным причинам бутылочку с каплями пришлось оставить в замке. Но, с другой стороны, служанка была права: мне следует следить за собой, чтобы нравиться. Пока я вызываю интерес хозяина, я ограждена от многих бед, да и сбежать будет проще. Чем лучше относятся, тем больше свободы дают.
Деньги у меня были, но немного, всего две серебрушки. Ровно столько, сколько стоит моё средство. И этот злосчастный крем.
— Послушай, Карен, а не могла бы ты мне одолжить…
— Конечно, могла бы. Ты в постели у хозяина больше выпросишь. Главное, проси сразу после, пока ещё удовольствие не прошло.
Я покраснела и не стала возражать, что, во-первых, просить денег не умею, а, во-вторых, не уверена, что способна доставлять удовольствие. Удовлетворение — да, а для удовольствия моего практически полного бездействия мало.
Но крем был куплен.
Мы возвращались домой.
Я шла рядом с Карен и не знала, как купить эти капли. Рецепт остался в том публичном доме, в старой одежде, да и, будь он со мной, под каким предлогом я бы отпросилась в аптеку?
— Карен, — я, наконец, решилась, — скажи, а нельзя рецепт восстановить? Просто норрина Доррана велела мне вчера кое-что забрать, а, когда меня похитили, рецепт потерялся. Она ведь недовольна будет…
— Если помнишь аптекаря, и оплачено, то можно и без него забрать. Что она просила, не забыла?
Я отрицательно покачала головой. Робкая надежда расправляла крылья в моей душе.