– Курт! Дорогой! Просыпайся! Сегодня особенный день!
Он разлепил глаза и увидел в проеме двери Кунигунду. Несмотря на ранний час, она была при полном параде: босоножки на платформе, цветастое платье с рукавами-фонариками, красная помада, маникюр, «рогатая» прическа с двумя валиками. Кунигундино лицо лучилось счастьем. Кирпичников, естественно, почуял неладное.
– У меня для тебя потрясающая новость! Угадай, что я сегодня узнала?
«Мне конец, – понял Кирпичников. – Мало того, что женила на себе, так еще и отцом теперь сделает! Если раньше была хоть какая-то надежда избравиться от этого брака, то теперь… Прощай, Джессика! Прощайте все!»
– Ну? – спросила Кунигунда, красуясь перед мужем и как бы говоря: «Смотри, какая я хорошая, красивая, откормленная!» – Какие предположения?
– У тебя день рожденья? – несмело спросил Краслен, все еще цеплявшийся за последнюю надежду.
– Да нет же, глупенький! Гораздо лучше и важнее! Вставай, умывайся, иди слушать радио! Канцлер вещает! Война началась!
«ВОЙНА НАЧАЛАСЬ!»
Война.
Началась война.
Краслен закрыл глаза и мысленно застонал.
– Вставай, не проспи такой день! – верещала жена. – Все только об этом и говорят! Наконец-то мы покажем этим гнусным иностранцам, наконец-то все увидят, на что способна брюннская раса! Старший брат уже на фронте, правда, здорово? Он вернется героем! Гизела сказала, что Бальдур… А Берта… А все… Ну, вставай же!
«Лучше бы она забеременела, – думал Краслен. – Лучше бы страдать одному мне, а не всему мировому пролетариату!»
После завтрака Кунигунда ускакала за покупками: естественно, изменившаяся геополитическая ситуация требовала нового гардероба. Ганс, у которого уже начались каникулы, восторженно носился по дому с игрушечным самолетиком, изображая жужжание мотора и вопя, что «канцлер всем покажет». А вот что касается старого барона, то ему всеобщее воодушевление не передалось: очевидно, еще помнил Империалистическую. Или теперь ее следовало называть Первой Империалистической? Не дай Труд…
– Ты, парень, молодец, – сказал он Кирпичникову. – Вовремя в лагерь устроился, теперь фронт тебе не грозит. А вот мой сын…
Фон дер Пшик допил кофе и вздохнул.
– Ладно, – продолжил он. – В конце концов, канцлер знает, что делает. В этот раз молниеносная война должна удасться. Зря, что ли, ее так долго готовили?! Да и сало, говорят, на востоке неплохое… Давно собирался попробовать… Как ты считаешь?
– Если многих заберут на фронт, для вас обязательно освободится какая-нибудь должность, – подыграл фон дер Пшику Краслен.
– И то правда! – Барон просиял. – Ну, тогда хорошо, что война.