Жаркая, далекая и глубоко отсталая страна Эскерида в течение последнего года являлась объектом самого пристального внимания мирового пролетариата. После свержения народом малохольного короля Чучо XXIII в ней разгорелась гражданская война. На одной стороне стояли рабочие, коммунисты, республиканцы, на другой – силы мракобесия и реакции во главе с профашистскими элементами. Именно оттуда, от эскеров, ждали искры для мирового пожара. Именно туда рвались все борцы за свободу из разных стран. После того как в газетах написали о разбомбленном фашистами автобусе с эскерскими детишками, Кирпичников взялся за изучение языка особенно тщательно. Бросить родной завод, сорвать все производственные планы ради подвигов в Эскериде было бы, конечно, безответственно… И все же Краслен втайне надеялся, что однажды и он исполнит свой интернациональный долг.
– Про эскеров сегодня не пишут.
– Должно быть, все плохо, – сказал Новомир. – Наши отступают. Сколько месяцев они уже не одерживали побед?..
– Хватит ныть! – рявкнул Пялер. – Смотрите, забавная новость. «Глава ангеликанского правительства накануне принял у себя владельца десяти фабрик эскимо Рональда Памперса. Тема беседы не разглашается. Буржуазной печати запрещено затрагивать этот вопрос. Остается лишь теряться в догадках, чем мог заинтересовать премьер-министра хозяин такого мирного производства…»
– Может, он праздник решил своим деткам устроить? – хихикнул Пятналер.
– Бомбу ледяную изготавливают, – мрачно констатировал Новомир.
– Какую еще бомбу?! Что за паникерские разговоры?! Да и вообще, парни… Надоело слушать про заграничное! Читай, что в Краснострании творится.
Пялер развернул газетный лист.
– «На полях Южной губернии развернулась борьба с опасным вредителем – марокканской кобылкой. На помощь хлеборобам пришли авангардовцы и молодежь из Облюбхима. По сельхозкоммунам юга пущен агитпоезд с агрономами и химиками».
– Здрасьте! – буркнул Новомир. – Сейчас еще и хлеб погибнет. Перед самым столкновением…
– Да не будет столкновения! – оборвал его Пятналер. – Читай дальше.
Новомир обиделся, замолк. Потом зачем-то скомкал свой чертеж: решил, наверное, выкинуть. Обычно эта участь постигала все его проекты. Передумал, вновь расправил, положил на стол перед собой и принялся чинить в него карандаши карманным ножиком. Пятналер вытащил из пачки папиросу, сунул ее в рот и начал мять губами: в жилых комнатах курение запрещалось, да и бросить он собирался уже давно. Краслен разглядывал картинки под названиями на эскеридском языке. У Делера закончился чай, и он отправился к подоконнику плеснуть кипяточку. Пялер читал дальше: