– Да ты, ты, сучья морда! Ты взорвал!
– Мели, Емеля!
– Ты взорвал! Товарищи! Меня эта собака специально уболтала, чтоб я порчу допустил!
– Да что у них случилось? – шепотом спросил Краслен у ближайшего рабочего в толпе.
– Безбоженко, придурок, целый пуд, кажись, деталей перепортил. Он начальнику не сдал их своевременно, знай в ящик все кидает и кидает. Так они там перемялись все до непригодности, – ответили Краслену.
– А Никифоров при чем?
– Пятналер говорит, что уболтал, мол, специально разговорами отвлек из злостных побуждений.
– Ух! – Краслен присвистнул. – Кто же виноват-то?
– Черт их разберет, – сказал рабочий. – Оба подозрительные.
В комнате пахло тухлыми яйцами, горелым, серой и еще какой-то кислой дрянью. Если бы Краслен не знал пристрастие Новомира к разным опытам по химии, наверно, испугался бы.
На столе лежал номер журнала «Техника и жизнь», раскрытый на странице с заголовком: «Опыты над Чертингом». Страница была украшена силуэтом господина в смокинге, цилиндре и пенсне. На мелкой картинке пониже некая рука спускала на веревочке все тот же силуэт в большую емкость с жидкостью. И надпись под картинкой: «Выкупайте Чертинга».
Новомир, счастливый как жених, сидел над этим номером. Вокруг него стояли банки, емкости, коробки и бутылки с реактивами. В сторонке, на газете, размещались три картонные фигуры испытуемого, вырезанные точно по журналу: черная, багровая, зеленая.
– Смотри! – сказал сосед довольно.
Взял зеленого, поднес его к стакану с чем-то непонятным, и фигурка покраснела. Потом смочил ватку в нашатырном спирте, обмахнул ею Чертинга – тот вновь позеленел.
– А? Глянь, как злится!
– Мы ему не нравимся, – сказал Краслен с улыбкой.
Чертинг был большим политиком в Ангелике, вождем крупнейшей партии – либеральных консерваторов. Попеременно со своим давним противником, главой консервативных либералов Гарри Чертоном, с которым у них было множество сильнейших разногласий, Чертинг занимал пост первого министра. Кабинет переходил из рук в руки каждые два-три года. Всякий раз очередная оппозиция, пришедшая к власти, обещая применить к «ужасной» Краснострании санкции, повысить курсы акций, принять меры против стачек пролетариев и, конечно, «навести порядок». Красностранские газеты обожали рисовать карикатуры на непримиримых оппонентов, помещая рядом эту парочку: пузатый, мелкий Чертон, вечно с трубкой, вечно сидя (так он еще больше походил на куль с картошкой), с простоватой, словно у матроса, физиономией – и напыщенный, высокий, тощий Чертинг.
– Все химичишь… А читал нынче в столовой стенгазету? – неожиданно для самого себя спросил Новомира Кирпичников. Он думал о вредителе весь день, но был уверен, что голова соседа занята исключительно наукой и техникой.