Он что-то ответил ей, но уже не помнил, что именно. Артем вообще не был уверен в том, что весь этот разговор не причудился ему в безумстве этого грохота и тряски. Запросто могло и причудиться. А потом джонку закрутило-завертело еще сильнее, хотя, казалось бы, сильнее было и некуда. В памяти Артема не осталось ничего от тех бесконечных часов. Только качка, тошнота, полутьма и вода, сочащаяся сверху…
Потом до него донеслись слова капитана, прозвучавшие откуда-то из дальнего далека:
– Ветер стихает.
Даже если он на самом деле это сказал, то Артем не мог ему поверить, потому что все продолжалось, потому что стихнуть это не могло никогда. Но капитан оказался прав. Шторм затихал, хотя делал он это очень и очень долго, очень уж постепенно.
Потом под ногами людей раздался протяжный треск, и корабль на секунду замер. Потом его еще долго толкало вперед, и еще долго трещал корпус снизу и сбоку. Потом в джонку хлынула вода.
Люди бросились наверх. Очутившись на палубе, они совсем рядом увидели берег.
«Вот будет цирк, если окажется, что нас выкинуло обратно на пиратский остров», – с нескрываемым оптимизмом вдруг подумал Артем.
Была ночь. Над головой еще неслись черные рваные тучи, еще задувал ветер, волны били в борт корабля, севшего на мель. Но небо не пронзали молнии, не лил дождь, да и ветер по сравнению с тем, что мотал их по морям, казался смешным, детским, ничтожным.
Люди повалились на палубу и все как один заснули мертвым сном, потому что они не спали очень и очень долго. Как потом сказал капитан Гао, их мотало по волнам около двух суток.
На берег они выбрались только утром, когда их разбудило солнце.