— Второй — внимание всем! В секторе пятого движение! Пламя!
Ферзи черных начали контратаку — игра была им уже понятна и о нашем присутствии они знали. Промедлил пару секунд, выискивая новые цели за стеклами — а когда просек, было уже поздно…
— Трупы где? Мне нужны трупы! Синий, белый, что копаетесь?
— Будем через три минуты, в морге задержались…
— Хорошо
— Главный, я — сектор три. Журналистов скорее ко мне, здесь кого-то танком раздавило.
— Я седьмой. Пятый выбыл, пятый выбыл. Главный, смените частоту.
— Всем на частоту шесть.
Игра шла по максимальным ставкам — сигнал "пламя" означал зачистку. Зачистке подлежал любой — при угрозе пленения противником. Как бы мы ни были подготовлены для действий на территории противника в условиях особого периода, правила были просты и незамысловаты — ни один из нас, ни один из спецгруппы не должен был попасть в руки противника живым. Если станет известно, что в акции участвовал хоть один американец — это станет катастрофой. Поэтому любой из нас должен был ликвидировать любого из своих сослуживцев, если тот попал или может попасть в плен. Такова была игра…
— Главный — я Второй. Сектора два и четыре — опасность…
Фактор внезапности был отыгран полностью — ферзи черных, попавшие под огонь, в любой момент могли начать поисковую операцию. По сути, они уже ее начали. Раненые и убитые — и военные и гражданские, попавшие в мясорубку геополитической шахматной игры, сломанными куклами истекали кровью на площади под беспощадным светом прожекторов. Это были пешки, отброшенные с доски и теперь бессильно лежащие рядом с ней. Отыгравшие, выполнившие свое предназначение фигуры. И будут они жить или умрут — это уже никого не волновало…
— Главный всем — отход! Эксфильтрация, вариант три!
— Третий! Третий, опасность! Третий, внимание, слева!!!
Я дернулся — пытаясь успеть, сменить длинную снайперскую винтовку на АПС — и…
— Черт — тихо, тихо…
Лицо Старого было едва заметно во мраке…
— Что? — я все еще не понимал, что происходит, где я. Перед глазами стояли танки и переполненная людьми площадь…
— Нормально все. В Афгане мы, понимаешь… В Афгане. Вспомнил?
И тут я вспомнил — и где я, и что я тут делаю. Привстал — и меня вдруг затрясло как в лихорадке. Намертво сжал зубы, чтобы ничем не выдать своего состояния.
— Что с тобой?
— Нормально… — взглянул на часы — до моей смены было еще полчаса, но спать я уже не мог…
Афганистан, провинция Нанхаргар
Окрестности Хела
21 июня 2008 года
Просыпался тяжело. После того, как отдежурил свою смену, снова завалился спать, проспал два часа — и подскочил, словно укололи иглой в мягкое место. Снова трясло как в лихорадке, липкий, холодный пот — как будто заболел. Жара, духота — хоть помирай. Взял аптечку, сожрал две таблетки — аспирина и антибиотик еще — полегчало немного. Блин, если так и дальше будет…