продолжала:
— Видимо, тело запуталось в камышах. Я плыла и почти уткнулась в
него. Брр, ну и мерзость!
— Так он мертв, — наконец понял я.
— Уже давно, — кивнула Эвелина. — Раздулся весь. И лицо рыбы
объели… или раки, не знаю… Но стрелу я все-таки выдернула. В
хозяйстве пригодится. Свои стрелы я всегда подбирала, а теперь мы
лишились нескольких и в собачьей деревне, и на пароме…
У меня не было никакого желания осматривать утопленника. Несмотря
на мой медицинский опыт, в чем-в чем, а в отношении к полуразложившимся
трупам у меня нет разногласий с большинством людей. Я лишь спросил:
— Это солдат?
— Вряд ли, — качнула головой Эвьет. — Доспехов нет. Да в них бы он
и не всплыл.
В самом деле, мне следовало самому сообразить. Впрочем, я ведь не
видел, на какой глубине находится мертвец… Стало быть, убегавшего и,
скорее всего, безоружного застрелили в спину. И покажите мне хоть
кого-нибудь в этой стране, кого это удивит.
— А-ахх! — Эвелину передернуло, и она зябко обхватила себя за
мокрые плечи. — Х-холодно здесь! — и она побежала к своей одежде. Я
обогнал ее, вытащил из сумки волчью шкуру и набросил на девочку, чтобы
та быстрее согрелась. Пока Эвьет пританцовывала, кутаясь в шкуру, я
завладел ее трофеем и уселся на песок. Солнце уже зашло, но света пока
еще было достаточно, чтобы разобрать, что именно я держу в руках.
— Черная стрела, — констатировал я. — Мне уже доводилось видеть
такие. И результаты их применения.
— Ее цвет имеет значение? — Эвьет примостилась рядом.
— Еще какое! То есть не сам по себе, конечно — им просто маркируют
такие стрелы… Видишь этот наконечник? Он сделан как бы елочкой, с
боковыми зубцами с обратной насечкой. Это страшная штука. Когда такая
стрела вонзается в тело, ее практически невозможно вытащить — чем
сильнее тащишь, тем сильнее зубцы расходятся в стороны, впиваясь в
окружающие ткани. Из живота, к примеру, такую стрелу можно выдернуть
только вместе с кишками — притом, что даже простая рана в живот крайне
мучительна и обычно смертельна… Тебе удалось ее достать только потому,
что ты тянула ее уже из гнилой плоти, поэтому зубцы разошлись не до
конца.
— И то я удивилась, почему приходится тащить с такой силой, -
кивнула Эвелина. — Мой отец сказал бы, что это подлое оружие. Он даже к
арбалетам, если не для охоты, относился с сомнением — ну это он,
впрочем, зря…
— Даже церковь издала специальную энциклику, запрещающую такие
стрелы, — подтвердил я. — Но, разумеется, запрет соблюдался недолго.
Первым его нарушил Грифон, а там и Лев в долгу не остался… Лучше
выброси ее.
— Я не буду применять ее против простых солдат или животных, -