Ромка любовался тонким станом и грациозными движениями красавицы Малинтсин, которой при крещении дали имя Марина. Прекрасная дочь небогатого касика, за какие-то долги или провинности отданная во дворец табасков и подаренная Кортесу, медленно, но верно поднималась над своим рабским положением. Всего за две недели она сносно выучила испанский и стала переводчицей с языка мешиков, который Агильяр знал через пень-колоду. Некоторые шептались, что она оказалась не только помощницей, но и любовницей адмирала, но открыто обсуждать это люди, конечно, побаивались. Буйный нрав Кортеса был известен всем.
Юный граф так увлекся созерцанием красавицы, что пропустил свой черед высказывать мнение.
— Мы можем рассчитывать на поддержку местного населения, — взял вместо него слово старый Эскаланте. — Посмотрите, сколько их.
Все оглянулись на тысячи землянок, тянущихся от свеженького деревянного частокола до ручья, за которым начинались непроходимые топи, вплотную примыкавшие к лесу.
— Они и так для нас много сделали, принесли овощи, фрукты, мяса, сырого и копченого. Даже несколько золотых статуэток подарили! — вскричал монах. — К чему требовать от них большего?
— Новости о победе над табасками долетели сюда быстрее нас, — вставил Альварадо.
— Мне кажется, в нас они видят освободителей от тех, кого действительно боятся, — продолжил свою мысль Эскаланте.
— От кого же мы их освободим? — вопросительно выгнул бровь Кортес.
— От мешиков. Здесь обитает много разных народов, находящиеся в довольно непростых отношениях друг с другом. Насколько я понимаю, мешики находятся на самом верху. Мотекусома — король и сюзерен, вожди крупных племен — сеньоры, а мелкие бароны вроде местного касика — вассалы, обязанные служить, работать и платить пошлины сеньорам и сюзерену.
— Вполне справедливая, годами проверенная система. Но наша-то задача в чем? — спросил Кортес.
— Во-первых, противиться любой власти, кроме господней, в природе человеческой. Во-вторых, мешики не самые лучшие властители, — встрял в разговор де Агильяр. — Кроме службы в армии и снабжения их городов едой они требуют с подчиненных племен людей для жертвенного алтаря. Богомерзкие жертвы они приносят каждый день, во множестве храмов и не по одному разу.
— Откуда вы знаете?!
— Марина рассказала, — ответил дон Херонимо и покосился на Кортеса, мол, я-то делом занимаюсь, пока вы там…
Кортес не обратил на эту шпильку никакого внимания, возможно, она даже польстила его мужскому самолюбию, закаленному многочисленными победами в Испании и на Кубе.
— Так вот, если попробовать поднять племена на борьбу против злых хозяев, мы можем получить в свое распоряжение тысячи союзников.