Земля ягуара (Кириллов) - страница 220

Лицо Альварадо, поначалу слушавшего своего командира с некоторым недоумением, постепенно прояснилось. Он щелкнул по полю мариона кончиками пальцев и умчался выполнять приказание.


В огромном зале дворца Ашаякатля собрались почти все великие касики подвластных Мешико земель. Они сидели на деревянных скамьях и смотрели в прихотливый узор на каменных плитах пола. Мотекусома, облаченный в ослепительно белые одежды, зеленую накидку из перьев и шапочку со спускающимся на лицо розовыми перьями, держал речь.

Он говорил о древнем пророчестве, гласившем, что придут люди с востока, которым суждено овладеть мешикским королевством. Уицилопочтли через своих жрецов сообщил, что именно они сейчас находятся в стенах этого дворца.

Он замолчал, и касики одобрительным гулом приветствовали его слова. Правителя передернуло. В последнее время его стало тошнить от этой покорности. Прикажи он казнить каждого десятого, никто из них даже и не подумал бы противиться.

Правитель говорил, что надо выполнить требование Уицилопочтли, принести присягу и давать дань королю Испании, который прислал этих людей. Этого требует их глава Малинче, которому противоречить нельзя. Напомнил им Мотекусома и о том, что в течение всех лет его правления они были всегда добрыми и преданными, а он — милостивым и щедрым.

В зале повисла удушливая липкая тишина. Слышно было, как гудят, догорая, угли в жаровнях. Касики молчали. Чувствовалось, что слова Мотекусомы заронили сомнение в их души. Момент был переломный. Либо они согласятся и все пройдет как по маслу, либо кинутся на него и разорвут как лжеца и предателя. Прошла минута, другая. Ну?!

Один из касиков поднялся и медленно пошел по проходу. Не поднимая головы, он приблизился к возвышению, на котором стоял Мотекусома, остановился за пять шагов до великого правителя, низко поклонился его сандалиям и ответил один за всех:

— Мы согласны!

Из глаз его на светлые плиты пали крупные слезы.

«Ну и артист!» — подумал Лже-Мотекусома.

Вчера он угрозами и посулами уговорил этого касика выйти и сказать свое слово, если произойдет что-то подобное.

Один за другим поднимались со скамей правители других земель, подходили к возвышению и замирали в земном поклоне, выражающем согласие. Предпоследний. Последний.

Все!

Несмотря на облегчение и радость от выполнения плана, разыгранного как по нотам, правитель с удивлением понял, что где-то глубоко в его сердце гнездится боль и презрение к самому себе за то, что он отдает великую страну на растерзание алчным захватчикам.

Но назад хода не было, и он громогласно изрек: