Отсюда надо было выбираться. Но как? Испанцы, приученные драться в строю, намертво вросли в брусчатку мостовой. Отходить было опасно, а вперед продвинуться невозможно. Слишком плотной оказалась стена человеческих тел.
Вдруг в задних рядах индейцев началось какое-то волнение. Град камней и стрел ослаб. Раскрашенная толпа подалась назад. Наверное, конница покончила со своим противником и ударила сбоку, сея панику и смерть.
Боевой дух всколыхнул Ромкину грудь.
Подняв руку со шпагой, он заорал боевой клич конкистадоров:
— Сантьяго!
— Сантьяго! Сантьяго! — понеслось в ответ.
Камень из пращи ударил в Ромкин шлем. Молодой человек зашатался, чьи-то руки подхватили его, удержали и отпустили. Он замотал головой, пытаясь прийти в себя. Первый ряд сомкнулся и двинулся на врага. Все быстрее и быстрее шли воины, охваченные предчувствием скорой победы.
Под ногами передних провалился мостик через канал, выложенный голубой плиткой. Под прикрытием плотного огня упавшие в воду солдаты выбрались на берег, кашляя и отплевываясь. Никто не погиб, но промокшая одежда сильно стесняла движения. Люди перебросили через канал несколько дверей, вырванных вместе с коробками, и двинулись дальше.
Преодолев сопротивление группки индейцев, отряд втянулся в новую улочку, уже предыдущей. Медленно, как в тягучем, липком кошмаре, стена трехэтажного дома отделилась от остова и стала падать на испанский авангард. Солдаты заметались. Кто-то пытался отскочить назад, но натыкался на щиты товарищей, кто-то бросился вперед в надежде проскочить.
Стена упала в облаке глиняной пыли, крик десятка придавленных конкистадоров болью пульсировал в ушах товарищей. Ответом был вопль множества индейских глоток. Засада! Тучей саранчи выскочили туземцы из окон, дверей, подвалов, и битва закипела снова. Ромка оказался в третьем или четвертом ряду и не мог дотянуться до врага. Ему оставалось только кричать и давить на спины солдат, ломящихся вперед.
Узкое пространство перед конкистадорами очистилось вновь. Опять засада! Или на этот раз побежали?
— Стоять! Всем стоять!!! — заорал Ромка.
Бойцы замерли. Поняв, что военная хитрость не удалась, индейцы снова поперли напролом. Самые громадные потери как будто проходили незамеченными, а неудачи только увеличивали боевую ярость. Они кричали, что утром принесут всех в жертву, дав своим богам сердца и кровь испанцев, а ноги и руки возьмут для праздничных пиршеств, туловища же бросят содержащимся взаперти ягуарам и пумам, ядовитым и неядовитым змеям. Талашкаланцам же обещали, что напихают их в клетки, откормят и постепенно будут их также приносить в жертву. Сквозь потоки свиста и воплей градом сыпались дротики, камни и стрелы.