По направлению к Троицкой башне внутристенный проход тянется на 5 метров, далее встает кирпичная замуровка. В этой части тайника в стене видны железные штыри, на которых крепилась некогда дверь. Замурованную часть прохода не обследовали, поэтому вопрос о том, в какое из башенных помещений он приводил, остался нерешенным.
В левой стороне внутристенного хода, обнаруженного в 1974 году, археологи заметили арку, заложенную кирпичом. За замуровкой под Среднюю Арсенальную башню круто уходила каменная лестница, засыпанная землей. Свод над лестницей выполнен из кирпича размерами 31х13х7,5 сантиметра. Подобные кирпичи встречаются в постройках XV–XVI веков. Лестница могла приводить либо в подземелье Средней Арсенальной башни, либо в гот самый тайный ход, что брал начало в Угловой Арсенальной башне.
Троицкая башня, как и кремлевская стена вдоль реки Неглинной, была построена Алевизом Старым в 1495–1499 годах. Башня эта не случайно заинтересовала Н.С.Щербатова. Во-первых, в 1812 году где-то в башенных тайниках спрятал ценности начальник дворцового управления П.С.Валуев(30). Во-вторых, в 1852 в Кремль, в начале Дворцовой улицы перед корпусом, примыкающим к Потешному дворцу», — писала газета «Русские ведомости». После расчистки этого тоннеля от земли оказалось, что внутри кремлевской стены проходит белокаменная лестница длиной 10 метров.
Все найденные палаты имели отдушины, также забитые землей. Примечательно, что в полу одной из верхних палат когда-то была пробита дыра для спуска в нижнюю, хотя рядом в стене существовала ниша, внизу которой имелся спуск, приводивший в нижнюю палату.
Вот какими увидел тайники под Троицкой башней корреспондент газеты «Новое время»: «Нагнувшись, проходим по вязкой почве через узкий ход в квадратную палату со сводчатым потолком. Входные стены из старинного семивершкового кирпича, боковые же из белого тесаного камня и кажутся мраморными…Я беру свечу и спускаюсь в люк. Тут такая же сводчатая палата, но наполовину заваленная мусором и кирпичами. Видно, здесь уже были работы. Свод кое-где обрушился. Передо мною яма, напротив, в кирпичной стене, зияет огромная дыра. Я обхожу яму, ступая около стены. Пламя свечи колеблется и зловеще играет на беловатых сталактитах, которые мне кажутся окаменевшими слезами жертв Ивана Грозного (31). Воображение населяет полутемный склеп страдальческими образами. Сверху ничего не слышно, смутно доносится какой-то гул, да слабо светится в темноте отверстие, словно глаз циклопа. Я один в склепе. Мусор, по которому я ступаю, ссовывается под ногами, мне становится жутко. Я протягиваю руку со свечой и освещаю заинтересовавший меня провал. Оказывается, тонкая, в полкирпича, переборка, скрывавшая когда-то от глаз любопытных небольшую каморку. Вывалились из средней части этой переборки кирпичи или пробита она людьми, которые знали о замурованной нише, — ничего пока неизвестно…Из второй палаты продолжается тоннель и на небольшом расстоянии разветвляется на два рукава: один привел к выходу в стене на Дворцовой площади, другой закончился стеной, заложенной впоследствии, иначе не было бы смысла делать этот рукав. Куда же он приведет исследователей?»