Тоот медленно поднялся по ступеням, точно ожидая, что справа на первом этаже откроется окно и бессменный директор гимназии Кеф Рич прикрикнет насмешливо: «Ученик Тоот, проснись, ты уже пришел!» Окно не открылось. Охранник у двери, увидев вошедшего офицера, застыл по стойке «смирно» и поспешил осведомиться, кого следует вызывать.
— Никого, — мотнул головой Тоот. — Да вы успокойтесь. Я тут сам учился, а потом, ещё до войны, преподавал. Пройдусь, гляну и уйду.
Он шёл по коридорам, когда-то представлявшимся ему почти бесконечными, и поражался, насколько они видятся ему теперь маленькими и тесными.
— А вот здесь был мой кабинет, — прошептал он и, сам толком не осознавая, что делает, потянул дверь на себя.
— …И лишь тогда, когда Эран IV короновался венцом государя Пандеи, страна получила статус Империи и сам Эран уже начал именоваться Всемилостивейшим императором Эраном I Объединителем…
Молодая преподавательница, втолковывающая дремлющему классу историю былых времен, услышав скрип открываемой двери, рассерженно повернулась, чтобы призвать к ответу опоздавшего, но вдруг глаза её, и без того большие, распахнулись, она ойкнула и громко объявила:
— Посмотрите, дети, кто у нас сегодня в гостях! Это же герой войны! Офицер шестой бригады, второй дивизии прорыва, ротмистр Боевого Легиона, кавалер Пламенеющего Креста. И бывший учитель нашей гимназии, — она сделала паузу, — Аттайр Тоот! Дети, если мы с вами попросим, энц ротмистр наверняка расскажет вам о своих подвигах. Заходите же, прошу вас!
Вскочившие из-за парт дети грянули «Благодарственную песню» и с восторгом уставились на офицера в чёрном с иголочки мундире с алым крестом напротив сердца. Тоот вдруг почувствовал, что ему как-то неловко входить в собственный класс. Как будто, не выучив урок, он пытался прогулять занятие, но был изловлен и поставлен отвечать у доски. Он набрал воздуха в грудь, но, как назло, в голове крутилась только очередная историческая фраза бригадира Дрыма: «Если какая-нибудь хихикающая падаль скажет вам, что каска деформирует мозг, запомните и на носу своём зарубите — мозг деформирует отсутствие каски на голове в нужный момент».
— Расскажите о своих подвигах, — напомнила миловидная учительница.
— Подвиги? — смущаясь, переспросил Тоот, пытаясь вспомнить что-либо такое, о чём следовало бы поведать ученикам. По всему выходило, что о подвигах гимназистам лучше не знать. Он ещё раз озадаченно прокрутил в уме, год за годом, кусок своей жизни — от вступления добровольцем в действующую армию до сегодняшнего дня. Пожалуй, единственным приятным воспоминанием был его упырь, верно и терпеливо сносящий путешествия в бронированной коробке, безропотно сменивший приволье Территории на хлопотную дорогу невесть куда.