— Да уж не меньше вашего! — оскорбился Тоот. — Я, скажем, видел передвижные боевые излучатели.
— «Видел» он! — взвился бывший инженер. — Да я эти передвижные излучатели вижу на работе каждый день. Их делают на нашем танковом заводе!
— Да-а? — обескураженно протянул Тоот.
— Да! Испохабили полезную вещь и рады, — продолжал Дэнн. — До войны мы их разрабатывали на заводе медицинского оборудования, и они должны были приносить людям пользу, а не бить по мозгам, точно кувалдой.
Тоот почувствовал, что злится.
— Вы сейчас говорите об оружии, которое спасает наше Отечество, энц Дэнн! — звонко отчеканил он. Жёсткое официальное «вы» вместо иногда уже появлявшегося «ты» должно было остановить отца Юны.
Но того точно прорвало:
— Я говорю о том, что, в отличие от тебя, знаю. То, что излучения влияют на механизмы, твердили ещё лет двадцать назад, однако никаких особых успехов в этой области не было. Лучевая защита от ракет практически невозможна. Для неё необходима энергия, недостижимая на Саракше. А что на человека излучения влияют — это медицинский факт. Реально влияют и очень по-разному.
— Что значит по-разному? — подозрительно спросил ротмистр.
— Мы вот, скажем, разрабатывали излучатели, которые можно было носить с собой для купирования припадка эпилепсии. Как чувствуешь его приближение — включаешь и спокойно отдыхаешь, сидя в кресле, вместо того чтобы биться на полу в конвульсиях. А нынешние излучатели шарашат по мозгам…
— Да как вы смеете?! — Тоот резко вскочил.
— Опять ты за своё. Сам подумай, историк: там, на Голубой Змее, воспитуемые со всей страны — и что, среди них, даже и среди выродков, ты не встречал честных толковых людей?
Тоот, собравшийся уже хорошенько встряхнуть заговаривающегося инженеришку, вдруг остолбенел от банальности и в то же время точности вопроса. Ему сразу представился рыжебородый Аллу Зеф, несчастный зоолог Грат, которого он едва не засунул в промозглый «стакан». И ведь за что? За то, что вступился за одного из товарищей, за то, что правду сказал? Ротмистр почувствовал, что его накрывает волна жгучего стыда, как в гимназические годы, когда выходил наружу какой-нибудь глупый обман или шалость.
— Так решил суд, — буркнул он, отворачиваясь. — Я не желаю обсуждать работу Дворца правосудия.
— Ну да, ну как же, — насмешливо послышалось в ответ. — Высшая справедливость, кольцо врагов, козни всякие. Опять же выродки… Внутренний враг не дремлет! Ты слушай, историк, слушай Неизвестных Отцов. Легче жить будет: «Смирно! Равняйсь! Раз-два! Длинным коли, коротким бей!»