— Энц ротмистр! Справа на полтретьего — оптика! — скороговоркой доложил Вал Грас. Но Тоот и сам заметил блеснувший на экране зрачок окуляра.
— Лево руль! — скомандовал он, хваля себя за то, что не поленился объездить округу и осмотреть пути возможного отхода. — В переулок! Скорости не сбавлять. Дальше развилка, проскочим мимо завода шахтного оборудования. Пулемёт снять с предохранителя.
— Сделаем, — сквозь зубы проговорил Грас. Бронеход затормозил, резко сдал назад, потом рванулся вперёд, развернулся почти на месте и исчез в ближайшем переулке.
Магнитный ключ прикоснулся к полированной стали наручников, и замок тихо клацнул, освобождая запястье Тоота от драгоценного груза.
— Премного благодарен. — Толстяк, руководитель лаборатории, поправил очки и осторожно, точно бомбу, принял кейс. Затем поглядел в протянутый бланк ведомости и, близоруко щурясь, начал выводить заковыристую подпись.
«Обычно такие витиеватости присущи людям крайне самолюбивым, порой даже самовлюблённым», — глядя на изогнутые хвосты букв, подумал ротмистр и спросил, будто между прочим, не давая времени толстяку поднять голову:
— А правда ли, что эти излучатели влияют на всех, а не только на выродков?
— Ну да, конечно, как же иначе? — выводя последний завиток, произнёс учёный и поднял глаза на Тоота, и тут же в его взгляде мелькнула то ли растерянность, то ли испуг, точно он сболтнул лишнее. Перед ним стоял офицер Боевого Легиона, офицер, присланный лично шефом контрразведки, а о нём в приличном обществе лишь шептались, да и то с оглядкой. Однако кто знает, что можно и чего нельзя говорить этому армейскому истукану с жёстким, даже колючим взором серых глаз. — Впрочем, эта тема дискутируется рядом учёных, — не выдерживая пристального взгляда и отворачиваясь, добавил он. — Всё. Жду вас в семнадцать тридцать.
Легионеры тремя двойками заняли посты по обе стороны бронированной двери и у входа в здание. Во время работы с документами никто, кроме имеющих специальный допуск, не должен был даже приближаться к лаборатории.
«Этот ходячий мяч в очёчках, не подумав, сказал правду, — спускаясь по лестнице, соображал Тоот. — А потом опомнился и соврал. Явно соврал. И испугался. Невозможно, конечно, но получается, отец Юны и впрямь говорил правду? — Ротмистр остановился на лестничной площадке, отсутствующим взглядом водя по стенам. — Я ли это подумал? Откуда сомнения?! Излучатели — наш щит и гарант мира, наш главный довод в борьбе с затаившимся коварным врагом! Не может быть, чтоб всё обстояло так, как говорит этот, — Атр едва удержался, чтоб не назвать энца Дэна выродком. — Нет, он не выродок. Он, как и все… И в то же время он спорит с таким знанием дела и с таким жаром, что поневоле начинаешь верить… Начинаешь верить, — повторил Тоот. — Массаракш! С этим надо разобраться и покончить. Либо Гай Дэнн — опаснейший враг: мой враг, враг Юны, враг всего нашего славного и доброго Отечества, либо… — ротмистр поймал на себе удивлённый взгляд одного из легионеров у бронированной двери, — надо с кем-то посоветоваться… На Голубой Змее — там всё просто. Там есть полковник Кранц. Какое мне дело, что он из Департамента общественного здоровья? У него всегда есть ответы на самые заковыристые вопросы. Полковник — человек умный, хваткий и очень знающий. Но он-то там, а здесь…»