— Кто старший? — прикрикнул он. Из красного автомобиля-цистерны вышел командир расчёта. — Что тут произошло?
— Поджог, господин ротмистр. Кто-то бросил в окна дома две бутылки с зажигательной смесью. Должно быть, хонтийские диверсанты. От них в последние дни в городе не продохнуть. На счастье, хоть людей в доме не было.
Тоот подошёл к забору. Дом, недавно такой уютный и гостеприимный, пылал, рушась на глазах. Языки пламени вырывались из разбитых окон, взмётывая к небу снопы колючих искр.
— Поберегись! — крикнул один из пожарных. И прогоревшая крыша с грохотом упала в охваченные пламенем комнаты.
— Говорят, хозяин дома работал на танковом заводе, — рассуждал командир расчета. — А дочь его — учительница.
— Да. Верно, — заворожённо наблюдая поединок воды и пламени, кивнул ротмистр.
— Вы их знаете?
— Знаю, я тут квартировал.
— О, извините, — замялся пожарный. — К сожалению, вещи не спасли. Дом старый, перекрытия деревянные, сухие. Вспыхнули, как солома.
— Полиция была?
— Приезжали, — скривился молодой офицер. — И представляете, господин ротмистр, постояли вокруг, походили и записали в протоколе: «Возгорание произошло из-за неисправности проводки». Я им говорю: «Как такое может быть? Вон каменный подоконник в огне. Сам он гореть не может, стало быть, горючая смесь на него пролилась, да и вообще этот Гай Дэнн, как соседи рассказывали, был смотрителем зданий, на все руки мастер. Чтобы он себе проводку не сделал?» Полицейский на меня зыркнул и говорит: «Не твоего ума дело. Ты давай, туши». А я что? Я тушу. Но только извините, господин ротмистр, сами знаете, горючую смесь водой и песком не загасить, пока сама не выгорит. А спецсредств пожаротушения у нас не предусмотрено. Это только для военных экипажей, да и там их не хватает, — пожарный вздохнул. — Вы уж простите, здесь ничего спасти не удастся. Главное, чтоб огонь на соседние дома не перекинулся.
— Да, конечно. — Тоот направился к бронеходу, размышляя, как бы поаккуратнее сообщить Юне и её отцу о случившемся.
«Ничего, — говорил он себе, пробуя отыскать нужные слова. — Всё равно надо будет перебираться в столицу, а там шеф обещал о них позаботиться. Хотя, конечно, больно и обидно. Дом — всегда дом. Место, куда можешь вернуться».
Атр вспомнил дымящиеся развалины на месте особняка Тоотов.
Сейчас пустырь на его месте начали застраивать унылыми коробками зданий-муравейников с маленькими комнатушками для семейных пар. Ротмистра охватила безысходная, гнетущая душу тоска оттого, что некуда вернуться, оттого, что жизнь идёт наперекосяк, а лучшие годы потрачены на что? На служение мерзавцам.