Учитель музыки безо всякого страха повернулся к ней спиной. Мила видела, как он уверенным шагом направился к роялю, стоявшему у стены. Остановившись перед инструментом, сел на табурет и посмотрел на клавиатуру. На углу рояля, с левой стороны, он положил оба пистолета.
Мужчина приподнял руки, а через мгновение уронил их на клавиши.
Звуки шопеновского Ноктюрна до минор разнеслись по комнате. Мила тяжело дышала, напряжение от сухожилий и мышц шеи передалось всему ее телу. Пальцы учителя музыки легко и грациозно скользили по клавишам. Загипнотизированная нежностью звуков, Мила превратилась в их невольного слушателя.
Пытаясь изо всех сил вернуть себе прежнюю ясность рассудка, она медленно пятилась до тех пор, пока снова не оказалась в коридоре. Переведя дух, девушка попыталась немного успокоить учащенно бьющееся сердце и, преследуемая мелодией, стремительно помчалась по комнатам в поисках ребенка.
Последовательно, одну за другой, она осматривала комнаты. Кабинет, ванная, кладовая…
И так до тех пор, пока не наткнулась на запертую дверь.
Девушка плечом выбила ее. У нее болело бедро, поэтому всю тяжесть удара она перенесла на дельтовидную мышцу. И дерево поддалось.
Слабый свет коридора первым проник в комнату с показавшимися на первый взгляд замурованными окнами. Мила шла вслед отражению в темноте до тех пор, пока ее взгляд не натолкнулся на застывшие от ужаса глаза, в упор смотрящие на нее. Паблито сидел на кровати с прижатыми к тщедушной груди коленями. На нем были только трусы и футболка. Он изо всех сил пытался понять, что случилось, следует ли этого бояться и является ли Мила также частью его дурного сна. Девушка сказала то, что всегда говорила детям, которых находила:
— Нам нужно идти.
Он кивнул, протянул руки и взобрался на нее. Мила прислушивалась к музыке, которая, продолжая звучать, ни на мгновение не переставала преследовать ее. Девушка боялась, что пьеса вскоре закончится и у нее не останется времени покинуть этот дом. Ею вновь овладела тревога. Она подвергала риску свою жизнь и жизнь заложника. И теперь она боялась. Боялась вновь совершить ошибку, споткнуться в самый последний момент, когда будет выбираться из этого проклятого логова. А может, боялась того, что этот дом никогда уже больше не выпустит ее и она будет заточена в нем, как в коконе, оставаясь его вечной пленницей.
Тем не менее дверь отворилась, и они оба оказались на свободе, идя навстречу этому тусклому, но такому ободряющему дневному свету.
Когда сердце девушки немного успокоилось и она уже могла, не задумываясь об оставленном там, в гостиной, пистолете, крепко прижать к себе Пабло, чтобы отбросить прочь все его страхи и стать для него горячим щитом, ребенок потянулся к ее уху и шепнул: