Оторопев от подобных слов, я пытался сообразить, что происходит, когда услышал голос Седого, солдата из соседнего капонира:
– Парни, что будем делать? Если это так на самом деле, то…
– Седой, у тебя что, мозги скисли?! Ты же старый солдат! Неужели ты не понимаешь, что этот полковник сам мятежник! Они прорываются к челнокам. Хотят удрать.
– К челнокам?! Толстяк, ты…
– Три минуты истекли. Выходите или отвечайте за последствия вашей глупости. – После этого жесткого ультиматума видеосвязь снова прервалась.
– Толстяк, ты только что подписал нам смертный приговор! А если этот полковник…
– Не дергайся, парень! Лишние эмоции отвлекают.
Голос Толстяка был спокойным и твердым. Я знал, что он тоже волнуется и знает не больше меня, но я поверил ему, потому что очень хотел верить в его правоту. Неуверенность, лежавшая тяжелым камнем на душе, давила все сильнее. Неожиданно где-то на границе слышимости взревели тяжелые двигатели.
«Началось!»
Сердце забилось с удвоенной силой. Чувства обострились до предела. И тут ударили выстрелы. В памяти всплыло лицо Дака.
«Ребята! Дак! Черт! Совсем забыл о них. Их там убивают, а я… Ну, гады! Вы свое получите!»
Резкий всплеск ярости вымыл из моего сознания страх. Руки сами собой потянулись к пульту управления огнем. В наушниках прозвучал голос Толстяка:
– Дэвид! Слышишь?
– Слышу, Толстяк.
– Скоро наша очередь, парень.
Не успел я ответить, как снова засветился экран монитора:
– Солдаты, вы совершаете большую ошибку. Даю вам еще один шанс спасти себя.
Подстегнутый недавней вспышкой ярости, я неожиданно для себя вступил в разговор с офицером:
– Кто вы, сэр? Мы не получали приказа от своего непосредственного командира о переподчинении вам. Прямое нарушение устава, сэр.
– Ваш лейтенант оказался предателем. Он арестован и в данный момент дает показания офицерам службы безопасности. Хочешь оказаться на его месте, солдат?
– Никак нет, сэр, – отчеканил я. – Но устав для меня священен, сэр.
– Солдат, я понимаю тебя. – В голосе офицера появились нотки сочувствия. – Я сам старый служака. Тогда сделаем так. Я со своим адъютантом приду к вам. Лично предъявлю документы, указывающие на мои полномочия. И мы…
Тут меня словно перемкнуло. Я нагло перебиваю штаб-полковника, словно приятеля в разговоре:
– Сэр, а что вам здесь надо?
Проходит несколько секунд молчания. Лицо штаб-полковника медленно багровеет. Губы кривятся. И вот наконец рот открывается в истошном крике:
– Быдло! В порошок сотру! Лично застрелю! Убью…
Тут его голос истончился до противного свиста и исчез вместе с изображением.