Дед оказался замечательным человеком, добрым и вежливым. В отличие от Джеймса, своего секретаря, он никогда не исправлял ее неправильную речь, не укорял за обгрызенные ногти и не попрекал одеждой. Утром горничная ехидно спросила, не куплены ли ее вещи в комиссионном магазине.
Она не ошиблась.
К счастью, обслуживающий персонал избегал кабинета мистера Кинга, как чумы. Там было очень жарко, но не для девушки, которая мерзла всю жизнь, беспокоясь об оплате счетов за электроэнергию.
Сара подняла голову от кипы фотографий, почувствовав на себе взгляд старика.
— Что? — спросила она, встревоженная его печальным лицом.
Он покачал головой.
— На мгновенье мне показалось, что ты — Бренда. — Его голос дрогнул.
Бренда, Джесси, Челси. Теперь она, вероятно, знает их лучше, чем они сами знают себя.
Джейк закрыл рукой лицо. Сара поняла, что он плачет.
Причина была известна ей. Дед умирает. Поэтому он хочет, чтобы она сделала эти альбомы.
Ей не хотелось сочувствовать ему, но она ничего не могла поделать с собой.
Момент был подходящим для того, чтобы признаться, кто она, но внезапно ее охватил страх. Она прибегла ко лжи, чтобы проникнуть в его дом.
Но нужно ли признаваться ему?
Если бы он хотел принять правду, она бы получила ответ на свое письмо.
Никогда у нее не было лучшего места. Двенадцать долларов в час! Вчера Джейк сказал, что после работы она может пользоваться бассейном, так как стало теплее. Теперь она купит купальник и будет плавать!
Он никогда не кричит на нее и ничего не требует. Ему не приходит в голову, что, платя ей двенадцать долларов, он имеет право ущипнуть ее за зад.
Но все это закончится. Райская жизнь промелькнет, как сон. Джейк умрет, и она снова окажется на обочине.
Ведь в семье Маккензи ничто хорошее не длится долго. Возможно, они прокляты с тех пор, как ее бабушка влюбилась в мужчину, одержимого желанием пробиться на самый верх.
Ей придется снова обслуживать грубиянов в какой-нибудь грязной забегаловке, в то время как ее тетки будут плавать в бассейне, ездить на лошадях, порхать по свету и наслаждаться огромным наследством.
Эта мысль заставила Сару сунуть в карман маленькую серебряную пепельницу, на которой было выгравировано имя ее деда.
Она пыталась убедить себя, что взяла ее на память, потому что это все, что она когда-либо получит от него.
Но это был плохой поступок, и Сара чувствовала себя ужасно. Ее мучили угрызения совести. Возможно, в жилах Маккензи течет не голубая кровь, но никто из них не был вором. Однако пепельница лежала в ее кармане, когда вечером она вышла из особняка и начала свой долгий путь в город.