— Эдди, — неожиданно мягко сказал Панчах Лал, — у нас в кладовке есть подушечки. Там и одеяла есть, ты, верно, забыл.
— И правда! — нервно хохотнул Руки-Ножницы. — Совсем из головы вылетело!
В диспетчерской действительно были предусмотрены спальные комплекты для техперсонала. Ими пользовались очень редко, а Эдди — вообще никогда, но сейчас был как раз подходящий случай, Руки-Ножницы открыл кладовку и вытащил оттуда два надувных матраса и подушки.
— Будем спать по очереди, сахиб?
Панчах Лал покачал головой. Гладкое лицо его осунулось, темные глаза горели совсем уже нездоровым блеском.
— Я не буду спать, Эдди, спасибо, У меня много дел.
«У него много дел, — мысленно передразнил напарника Руки-Ножницы. — Все равно мониторы не показывают ничего, кроме этого идиотского отсчета времени…»
Он расстелил матрас на полу и улегся, укрывшись пиджаком.
— Разбудишь, если понадоблюсь, сахиб.
Конечно, он не понадобится. Если никто из начальства не вспомнил о существовании диспетчера Эдди Руки-Ножницы за прошедшие с начала кризиса семь часов, то вероятность того, что к нему проявят интерес теперь, равна нулю. Славному такому кругленькому нулю, придуманному, кстати, именно в Индии пару тысяч лет назад.
Он уснул сразу же, едва щека его коснулась подушки. Во сне он видел ослепительно белые башни Бахана, возвышающиеся над пышной зеленью окружающих станцию садов. Над башнями ярко сияло солнце, похожее на открытую в небесах круглую заслонку золотоплавильной печи. Почему-то он должен был, не отрываясь, глядеть на него, хотя от солнечных лучей болели и слезились глаза. В какой-то момент он не выдержал и моргнул — и солнце тотчас же вспыхнуло сверхновой звездой, обжигая глаза даже сквозь прикрытые веки. Белые башни дрогнули и начали плавиться, растекаясь, как будто были сделаны из сливочного мороженого. Свет, низвергавшийся с неба, становился все ярче — ослепший Эдди чувствовал это кожей. Потом что-то щелкнуло, и наступила абсолютная темнота. Руки-Ножницы вздрогнул и проснулся.
В диспетчерской действительно было полутемно — экономный Панчах Лал выключил верхний свет. Тускло светились экраны мониторов. Эдди поморгал, вглядываясь в мерцающие на экране цифры: 11. 18. 22. Значит, с момента захвата прошло уже почти пятнадцать часов… Больше половины срока, отпущенного террористами премьер-министру Гхошу.
«Интересно, — вяло подумал Эдди, — сумели они хоть о чем-то договориться?»
— Эй, сахиб, — громким шепотом позвал он, — какие новости?
Панчах Лал пошевелился в своем кресле — темный силуэт перед мерцающим разноцветными огоньками пультом.