Адам Мэлон опустил бинокль и, перекатившись на бок, аккуратно уложил его в кожаный футляр, подвешенный на его широком поясе. Он знал, что больше не воспользуется биноклем для этой цели. Наблюдение началось месяц назад. Он выбрал именно это место и впервые использовал его 16 мая. Сегодня утро 17 июня. Как правило, он бывал здесь один, но иногда — со своим компаньоном Кайлом Шивли. Двадцать четыре дня из тридцати двух он наблюдал, отмечая время, за ее утренней прогулкой. Это был последний день.
Он взглянул на Шивли; тот сунул свой бинокль в карман и присел, стряхивая траву и грязь с полосатой спортивной рубашки.
— Пожалуй, этого достаточно, — заметил Мэлон.
— Ага, — согласился Шивли, — теперь мы готовы. — Он пригладил свои недавно отпущенные иссиня-черные усики, и его холодные, цвета черепицы глаза еще раз задержались на расстилающейся внизу панораме. Узкие губы скривились в довольной улыбке. — Да, малыш, мы готовы. Можем приступить завтра утром.
— Прямо не верится, — пробормотал Мэлон с ноткой изумления.
— Ну еще бы. Завтра утром. В точности как спланировали. — Шивли прыжком поднялся на ноги и сбил пыль с поношенных синих джинсов. Всегда он оказывался выше, чем Мэлон ожидал. Ростом он был не менее шести футов и двух дюймов, тощий, костистый и какой-то жесткий. Ни одной мягкой косточки в его теле, размышлял глядя на него Мэлон. Шивли наклонился, протянул руку и поднял Мэлона на ноги. — Пора, малыш, сматываемся. Хватит дурака валять. Мы достаточно наблюдали и достаточно говорили. С этой минуты начинаем действовать. — Он одарил Мэлона улыбкой, прежде чем направиться к машине. — Теперь назад хода нет. Верно?
— Верно.
Оба в молчании двинулись к машине, и на ходу Адам Мэлон пытался вдохнуть в этот проект чувство реальности. Все это было в его голове столь долгим сном, мечтой и страстью, что ему трудно было представить, что через двадцать четыре часа мечта реализуется. Чтобы поверить в это, он снова сделал то, что проделывал часто в последние дни. Постепенно, поэтапно он мысленно прокручивал все фазы воплощения фантазии в реальность.
Все началось, как он помнил, со случайной встречи, в уютном баре Всеамериканского Кегельбан-Эмпориума в Санта-Монике. Поглядывая на ходу на компаньона, он задумался над тем, помнил ли об этом Шивли…
Все началось примерно между десятью тридцатью и одиннадцатью пятнадцатью вечером 5 мая, в понедельник. Никто из четверых теперь не забудет этого. Тем более Кайл Шивли.
Вечер выдался для Шивли паршивым. К десяти сорока пяти он был сердит, как не был еще ни разу, с тех пор как приехал в Калифорнию из Техаса. Прождав напрасно в ресторане некую сопливую богачку-девчонку, он понял наконец, что она его надула, и вышел из бара, чтобы позвонить ей и сказать все, что он о ней думает.