– Эрин, ты все еще в ванной?
– Да, – отозвалась она. – И не собираюсь выходить. Так что тебе придется потерпеть.
– Ладно.
На мгновение воцарилась тишина, но потом раздался скрежет. Подозревая неладное, Эрин подняла голову и увидела, что дверь распахнулась.
Нейтан триумфально поднял инструмент взлома – кухонный нож. В ее розовом халате, отделанном рюшами и кружевами, он остался столь же привлекательным. Губы Эрин растянулись в улыбке, и она громко смеялась до тех пор, пока он не скинул халат.
– Нейтан, только не говори, что собираешься присоединиться, здесь нет места…
– Я так не думаю, – дерзко ответил он. – Я понял это еще тогда, когда ты показала мне ванную комнату. – Решив доказать Эрин свою правоту, он залез в ванну, почти не расплескав воду. Его ноги скользили по ее ногам, а руки нежно поглаживали лодыжку. – Видишь, здесь полно места.
– Но ты намочил пол, – слабо возразила Эрин, не в силах обижаться на него. Массируя икры, Нейтан доставлял ей такое удовольствие, что она не могла возражать против его присутствия. Но вдруг ласки прекратились. Эрин застонала, потом схватила его руку и прижала ее к своим коленям, показывая, чего она хочет.
– Роди от меня ребенка, Эрин, – прошептал Нейтан. Черт побери, однажды ему удалось добиться ее согласия. Может быть, это снова сработает?
– Нет. – Ее лицо вспыхнуло. Отказ прозвучал немного неуверенно, но тем не менее это был отказ.
– Почему нет? Из меня получился бы отличный папа. Эрин, пойми, ребенку необходим отец. Кроме того, рядом с вами будет мужчина, который позаботится о тебе и о ребенке. Нам же хорошо вместе. Почему бы не попытаться посмотреть, что из этого получится?
Эрин глубоко вздохнула.
– Нам обязательно обсуждать это сейчас?
– Да, – решительно ответил он.
– Хорошо. Повторяю. Ни ты, ни я не хотим серьезных отношений. Кроме того, я не желаю, чтобы у моего ребенка был отец.
Хорошо еще Эрин не упомянула, что не любит его, подумал Нейтан. Он уже был уверен в своих чувствах. Не осталось ни капли сомнений. Он хотел жить вместе с этой женщиной, хотел, чтобы она стала матерью его детей, но ее упрямое сопротивление мешало ему открыться. Он уже отдал ей свое сердце, но ему совсем не хотелось терять гордость. А вдруг она не любит его? Он не нуждается в ее жалости. Только не это.
– Абсолютный незнакомец без имени и лица лучше, чем я?
– Нейтан, ты не понимаешь, о чем говоришь. Зачем тебе нужно чтобы я или мой ребенок вмешивались в твою холостяцкую жизнь? Как ты сможешь принимать участие в его воспитании, если большую часть времени проводишь в командировках?