— А дальше что? — раздался голос Попова.
— Тише ты, дальше, — одернули его. — Смотри ты. Спит наш Евмен.
— Да… рассказал сам себе сказку на ночь…
— Ладно вам. Человек с того света вынырнул, а вы тут…
— Интересно, а что дальше-то было?
— Тебе, Попов, что, мама сказки в детстве не рассказывала?
— Не, не рассказывала. Я в детдоме вырос. У нас только нянечка была. Но сказки не рассказывала. Она шваброй нас била. Тех, кто плохо себя ведет.
— То-то я бачу, Попов, ты якись трошки контуженый. Шваброй по темечку, небось, тюкнуло.
— Не… Меня ей не достать было. Больно я шустрый был, — ответил Попов. Он, видимо, к данной теме относился серьезно. — Мы и вино проносили в детдом. Во как…
— А винишко деда Гаврила ко времени приспело.
— Да, Евмену как раз вместо успокоительного. Если Нинка его спровадила без всяких лекарств.
— А то ты не знаешь, какие у Нинки лекарства?
— А ты будто знаешь. Гляди ты, знаток. Ну так баба не от хорошей жизни старается. На войне, вишь, не бабье дело обитать. А она все равно об солдатской душе заботится, как может, ласку дает… Да только такому хмырю, как ты, все одно от Нинки обломится. Пойди вон до бревна с дуплом полечися.
— Слышь, ты, это кто тут хмырь?
— Кто-кто… дед Пихто.
— Ну, ладно, хорош, — урезонил спорщиков старшина. — Знатоки выискались. Евмен всем хороший пример подал. Всем отбиться и спать. А ты, Попов, не забудь про смену. И смотри, не задрыхни там, в окопе…
Спустя пару часов старшину вместе с Евменовым вызвали к командиру батальона. В командном пункте опять собрались младшие командиры. На этот раз было несколько штабных офицеров из полка. Никакого чая и Ниночки не наблюдалось. Комбат много курил — верный признак того, что вопрос на повестке дня стоял серьезный. Карта с участком излучины реки была исчерчена цветными карандашами. Аникин к карте не присматривался. Сидел в уголке. Где уж ему, старшине, командиру отделения, было пробиться к водруженной на стол керосиновой лампе через лейтенантские спины. Пусть вон Демьяненко впереди толчется. Он это любит — поближе к штабу притереться. Выслушали Евменова, комбат вместе со штабными майорами что-то помечал на карте. Чистые гроссмейстеры… Е-2, Е-4. Алехины, едрен батон. Придумают шахматные партии, а аникинцам потом их воплощать…
— Как остальные разведчики, старшина? — спросил комбат. Что ж, не забыл, что люди на ту сторону сходили, в волчье логово с головой сунулись…
— Живы все, товарищ капитан… — поднявшись, ответил Андрей. — С Зайченко хуже. Переохлаждение сильное и пальцы, по ходу, отморозил… А Байрамов…