— Да, да, — стонала Шерри, — я так хочу тебя, Майк...
— Сначала вот это...
В какой-то момент он уже успел стащить с нее нейлоновые чулки и юбку, теперь же, демонстрируя богатый опыт, сдернул с нее трусики. Она лежала перед ним в легкой испарине, трогательная, как распускающийся цветок, готовая ко всему.
— Как ты прекрасна...
Признание было едва слышным: он зарылся лицом в заросли золотистых завитков, лаская ее языком.
Желание, уже давно разбуженное партнером, захлестнуло ее словно шквал и достигло своего апогея. Ухватившись за густые темные волосы Майка, Шерри отдалась стремительному потоку, который поднимал ее на своих волнах — вверх... вверх по какой-то спирали — к безграничному наслаждению. Внезапно она преодолела последний рубеж. Босыми ногами упираясь в постель, Шерри зашлась в приступе судорог, а потом ее тело объяло море тепла.
— Так, так, детка... — бормотал Майк.
Мало-помалу она перестала содрогаться, успокоилась и погрузилась в полудрему. Боже, какой восторг он ей подарил... И ничего не получил взамен. При всей своей неопытности она знала, что они совершили лишь половину того, что могли бы.
— Майк, ты же не...
— Я еще успею, mi esposa[8], я тебе обещаю.
Теперь он снял брюки — темные, в узкую полосочку — и трусы. И опустился на нее всем телом. Наконец-то, после стольких недель мечтаний, он ею овладеет. Ощущая свою готовность и пылкость, он прежде попробовал возбудить ее пальцем. И ощутил сопротивление.
Шерри невольно вскрикнула, не успев сдержаться, этот звук кольнул его в самое сердце.
— Шерри, дорогая, я причинил тебе боль?
— Нет, нет. Дело не в тебе. Просто я... я девственница.
Майка словно ударило током.
— Не может быть, ты шутишь!
С его точки зрения, невинность была чем-то предосудительным.
— Мне очень жаль, но это так, — проговорила Шерри.
Майк опешил, он просто не знал, что делать дальше.
— Скажи, зачем ты вышла за меня замуж? — спросил он.
— Затем же, зачем ты женился на мне.
Отдавшись ему безраздельно, лежа перед ним обнаженная, она вдруг поняла, что должна защищаться. В ее ответе была лишь половина той правды, которую они с Майком знали с самого начала: ребенку нужны оба родителя.
Господи, это как раз то, чего я боялся, подумал Майк. Сокровищем, сберегаемым для кого-то, она пожертвовала ради Джейми, ради его благополучия. А я, как последний самодовольный дурак, не удосужился даже спросить, нужна ли ей физическая близость — так, как нужна она мне. Я просто решил, что наше влечение взаимно, и выложил ей свои условия брака.
Он бросил на нее взгляд, заставивший ее смущенно потянуть на себя край покрывала. В этом же взгляде она прочла: конец.