Рядом катались сцепившеся насмерть упырь и отец девушки,старый волшебник явно начинал брать верх, но это уже было не важно.
Он вжал себя в нее, вжал до предела, впечатывая на только свою плоть, но и свою память, свою душу, свое могущество. Он заскрежетал зубами от боли, когда ее потайное естество, окончательно сбрасывая оковы, рванулось ему наперерез – это было словно стремительное чирканье бритвы, оставляющее за собой полосу кровоточащего разреза.
И все-таки он успел.
– У тебя будет сын, – прохрипел он прямо в ее лицо, уже искаженное от подступающего безумия. – У тебя будет сын– мой сын. И тогда…
Впрочем, что будет тогда эта несчастная, конечно же, не узнает. Она уже билась в корчах, теряя сознание не от причиненной им боли или страха – от того, что в ней сейчас пробуждалась ее собственная сила, не замеченная никем в этом городишке или же никому не поддавшаяся. Дело было сделано. Теперь оставалось только уйти.
Удар – самый вульгарный удар тяжелым кастетом – и отец несчастной рухнул подле нее бездыханным. С ним ничего не случится, он оправится – но нельзя же было позволить, чтобы он убил этого вампиреныша, будь он неладен!..
– Уходим! – бросил он упырю. – Уходим, быстро!
– А-а… вы возьмете меня с собой, мастер? – жалобно пролепетал упырек. – А то я… то есть, я хотел…
– Заткнись и держи меня за руку. Конечно, я возьму тебя с собой. Куда ж я теперь тебя дену, такого убогого…
* * *
Минуло девять месяцев.
Волшебник и его слуга-вампир стояли под странным небом, темно зеленого цвета, по которому стремительно, точно детские мячики, катились сразу два солнц – как будто играя в диковинные догонялки. За спиной вздыбливались черные, как смоль горы – над тупорылыми вершинами курилися дым, плотный и едкий, выпадавшая на землю черная пыль забивала горло, так что едва можно было дышать.
И хозяин, и слуга выглядели не лучшим образом. Одежда истрепалась и по большей части обратилась в самые что ни на есть отвратные лохмотья, перепачнканные невесть чем, от которых с презрением бы отвернулся даже самые последний побирушка Княж-города. Оба держали в руках оружие: вампир длинную тонкую саблю явно эльфийской работы; рукоять, чтобы не жгла его мертвую плоть, он обернул полосами сыромятной кожи. Волшебник закинул на плечо нечто вроде короткой алебарды, усеянной жуткого вида остриями, лезвиями и крюками. Лезвия были иззубрены, крюки и наконечники – покрыты странного вида бурыми пятнами с тонкими темно-зелеными разводами.
– Мы должны были вернуться сегодя, мастер, – позволил себе осторожно заметить вампир.