— Ничего нового здесь нет, Лес, — сказал он.
— Знаю.
Она крутанула рекламную стойку у стены. Открылось изображение женщины, чье тело обвивала зеленая лоза. Выглядела она так, будто ее душили, но при этом томно улыбалась. Глупость какая-то. Лесли повернула стойку еще раз. Невразумительные символы с поясняющими надписями. Не в ее вкусе.
Кролик засмеялся. Хрипло, как заядлый курильщик, хотя уверял, будто никогда в жизни не курил.
— Ты столько раз их рассматривала, что давно должна была что-то подобрать.
Лесли повернулась к нему, смерила хмурым взглядом:
— Сделал бы рисунок для меня, Кролик. Я созрела. Хочу тату.
Несостоявшийся клиент, продвигаясь к выходу, задержался на несколько секунд возле прилавка с колечками для пирсинга.
Кролик пожал плечами:
— Говорил ведь: хочешь заказную работу, давай идею. Хотя бы намек. Мне надо на что-то ориентироваться.
Клиент вышел, колокольчик звякнул.
— Так помоги мне найти идею! Пожалуйста. Письменное разрешение от моих родителей ты уже получил.
Отступать Лесли не собиралась. Она не сомневалась, что татуировка — это верный шаг, который поможет привести жизнь в порядок и двинуться дальше. Что бы с ее телом ни сделали, оно принадлежит ей, и об этом нужно заявить, обозначить право собственности, закрепить за собой это право. Чуда не случится, конечно, но утверждение собственной индивидуальности — это пока единственное, что она может сделать для исправления жизни. Сила иногда таится в поступках, а иногда — в словах. Лесли хотела найти рисунок, символизирующий ее чувства, и отметить им свое тело в качестве материального свидетельства решения измениться.
— Кролик, мне очень нужно. Ты велел подумать, и я подумала. Я.
Она перевела взгляд за окно, на прохожих. Мелькнула мысль: не идут ли сейчас мимо те самые, кого она все равно не узнала бы, поскольку Рен накачал ее наркотиком перед тем, как отдать им. Снова посмотрела на Кролика. И выпалила с необычной для себя прямотой то, чего не смогла сказать Айслинн:
— Мне нужно измениться. Я тону. Мне требуется что-то особенное или ничего. Может, татуировка и не решит моих проблем, но больше ничего я сейчас не могу сделать — только это. Я должна это сделать. Ты мне поможешь?
Вид у Кролика был странно нерешительный. Он помолчал немного и сказал:
— Не спешила бы ты.
В холл заглянули Эни и Тиш, помахали руками Лесли и подошли к музыкальному центру. Тихая песенка тут же сменилась мрачной композицией с громыхающими басами, такими громкими, что пол под ногами задрожал.
— Эни! — Кролик бросил на сестру сердитый взгляд.
— Клиентов же нет.