— Смотри! — Дерпфельд ткнул пальцем в голубую раковину. — Да смотрите же внимательно!
Платон наклонился над бассейном. На фоне голубого красным горели буквы.
«Десять миллиардов кредитов — цена Джи-джиду».
Сердце в груди археолога аж подпрыгнуло… Десять миллиардов. Да, с такими деньгами можно хоть всю жизнь бездельничать на Райском уголке. Черный археолог, как и любой кладоискатель, по неписаному кодексу непременно оставит своему собрату сообщение на развалинах: «Здесь я нашел золотой клад, а ты не найдешь ни хрена». Чтобы незадачливый коллега глотал слюну, изучая надпись. Сообщение на раковине предназначалась именно Атлантиде. Десять миллиардов… У профессора потемнело в глазах — будто он одним залпом осушил полную чашу яда. Качественный яд — прожег до самых печенок. Яд тот зовется завистью, и противоядия от него до сих пор не найдено. Что толку убеждать себя: я лучше, я умнее — от этого яд доставляет лишь больше мучений. Если рассудить честно, то Корман трепло, ничтожество, дилетант. Так нет же, отыскал какой-то неведомый Джи-джиду и… И его убили. Но это так, это последствия. Сначала он получил миллиарды. А что отыскал профессор Рассольников? Много чего. Только в итоге каждый раз получал в награду солидную фигу.
Нет, не стоит отравлять себя завистью. Лучше треснуть Фортуну по гнилым зубам и включиться в игру, предложенную шутником Фредом. И в этот раз уж наверняка выиграть.
Что же подразумевал Корман под названием Джи-джиду?
Нетрудно предположить, что клад был найден на планете Эгейское море, — раз Корман оставил свое послание на раковине. Но что за клад? И куда делись деньги? И почему в Интернете не было никаких сообщений о находке?
— Нашел десять миллиардов? Клад? — спросил профессор Рассольников — скорее, у себя самого, чем у Дерпфельда. — И что такое Джи-джиду? На каком это хоть языке? Может, на эгейском, раз это раковины с Эгейского моря? Ты не знаешь эгейского?
— Пока нет.
— Я тоже. Кстати, там, в кабинете, среди пустых карточек я нашел одну с запиской. Поначалу не придал ей значение, но теперь она кажется мне очень важной.
Платон процитировал записку:
«Им для того ниспослали и смерть, и погибельный жребий
Боги, чтоб славною песнею были они для потомков».
— Ну и что это значит? — Дерпфельд ждал немедленных объяснений.
— Это Гомер. Цитата из восьмой песни «Одиссеи». Гомер… Эгейское море. Тут явная связь.
— Отлично. Теперь я это знаю. Это как-то связано с убийством?
— Возможно, это связано с кладом, который Корман нашел… на Эгеиде? — высказав предположение, Платон внимательно глянул на Дерпфельда.