— Ваикато…
Генри различил возбужденные голоса. Они звучали близко.
— Бежим, Хенаре! — заторопилась Парирау.
Генри рванулся вперед и со стоном присел, гримасничая от нестерпимой боли.
Слезы брызнули из глаз девушки.
— Хенаре! — воскликнула она в отчаянии и, подхватив под мышки, помогла ему подняться на ноги. Генри обнял ее за плечи, и они снова заковыляли по камням. Но уже ясно было, что далеко им не уйти: голоса приближались.
Парирау вдруг остановилась.
— Сюда! — задыхаясь, она указала свободной рукой на крупный обломок скалы. Под ним чернело отверстие, похожее на неширокий грот.
Времени для сомнений не было. Генри напряг все силы, и через несколько секунд они оказались у цели. К счастью для них, убежище оказалось достаточно просторным, чтобы разместиться вдвоем.
Едва Генри и Парирау устроились на прохладном лишайнике, затянувшем дно и стены пещеры, где-то рядом послышались голоса, шуршание покатившихся со склона камешков и, наконец, звуки торопливых шагов.
Генри приподнялся на локтях, осторожно выглянул и тотчас приник к пахнущей сыростью земле.
В трех шагах от входа в пещеру он увидел грязные босые ноги и приклад ружья.
Раздался протяжный возглас. Генри и Парирау прижались друг к другу и затаили дыхание…
…Только сейчас Тауранги вспомнил о своей любимой палице. И горько пожалел, что поленился ее захватить.
Три патрона, которые у него оставались, он истратил очень скоро, хотя и не впустую: всякий раз кто-либо из ваикато падал и мешком скатывался вниз. Сейчас, когда ружье замолкло, можно было ожидать, что враги вот-вот осмелеют и пойдут на приступ.
Он готов был к этому. Но как обидно, что нет с собой палицы!
Чтобы сбить с толку осаждающих, Тауранги присел за барьер и стал сбрасывать со склона каменные глыбы. Он знал, что с этой стороны ваикато сунуться вряд ли посмеют и что, скорее всего, они попытаются взять его с тыла. Сейчас решали мгновения: важно было успеть к противоположному краю площадки раньше, чем на нее поднимутся враги. Багровея от натуги, Тауранги нажал плечом на край барьера. Когда куски базальта с грохотом покатились вниз, он пригнулся и побежал через площадку, над краем которой показалась украшенная перьями голова. Воин вскинул ружье, но выстрелить не успел: приклад обрушился ему на череп. Тауранги отшвырнул ружье, сорвал с руки оглушенного воина короткую палицу и с устрашающим воплем бросился на ваикато, который карабкался следом в нескольких ярдах. Пуля коротко свистнула у виска Тауранги, но уже через миг под ударом каменной дубинки ружье согнулось, а стрелявший рухнул навзничь на камни.