Не слыша дядю, Ольга глядела на исчезающие в лесу конные фигурки. Глаза ее застилали слезы.
Враг моего врага
Ольгерд пустил коня к береговой кромке и с сомнением оглядел неширокую водную преграду:
— Это и есть что ли Днепр?
— Нет, пан Ольгерд, — отозвался, подъехав, Сарабун. — Борисфен чуть дальше, за островом, а сие перед нами протока, рекомая Чертороя.
— Чертороя? — усмехнулся Ольгерд. — Однако. Такое название заслужить еще нужно…
— Так и есть, — перекрестился лекарь. — Место это издавна почитают как гиблое, нехорошее. Мол черти здесь в полную луну воду роют, от того и буруны на воде. Говорят, что на Ивана Купала тут русалки в камышах пляшут, путников в омуты манят. Ох, скорее бы перевоз…
К тому времени, когда из-за длинной отмели появилась большая барка, приводимая в движение десятком дюжих гребцов, у небольшой деревянной пристани скопилось изрядно путников. Были здесь пешие богомольцы, идущие на поклон к пещерным мощам, возвращающиеся в город мещане, купец с двумя укрытыми рогожей телегами, да несколько служивых людей, среди которых Ольгерд с радостью и удивлением вдруг обнаружил знакомое лицо.
— Шпилер? Живой!
Молодой, небедно одетый всадник, услышав свое имя, обернулся. Глаза его расширились в изумлении.
— Ольгерд! Ты ли это?
— Как видишь.
За время, прошедшее с тех пор, как они расстались в лесу, Шпилер не только возмужал, но и определено добился некоторых жизненных успехов. Добрый походный конь, которого он вел за собой на поводу, ничем не напоминал давешнюю клячу, сам искатель приключений был одет в новый кунтуш, а на ногах у него алели щегольские сафьяновые сапоги. Его оружие было под стать одеже: торчащий за поясом добрый голландский пистоль, кривая татарская сабля и притороченный к седлу кремневый мушкет ясно говорили о том, что бывший товарищ по несчастью времени зря не терял, сумел-таки за прошедший год поднабраться опыта и стал настоящим бойцом.
"Не к Душегубцу ли на службу пошел?" — с тревогой подумал Ольгерд. Но, глядя на открытое сияющее лицо Шпилера от мысли своей почти отказался. Рассудил про себя так, даже если в разбойниках состоит, тем лучше — сам же на главаря и выведет.
Шпилер, отметая все подозрения, светился искренней радостью:
— Но как же ты спасся, Ольгерд? Оставлен ведь был израненный, в дремучем лесу.
— Повезло, — не вдаваясь в подробности ответил Ольгерд. — Путники случайные подобрали. Но как тебе-то удалось из плена уйти?
— Сбежал, — улыбнулся Шпилер. — Только не сразу, а погодя. После того, как тебя помирать бросили, Душегубец более потех не устраивал, на привалах не рассиживался. Шли мы без продыху аж до самого пограничного Путивля. Город обошли стороной, углубились в степь на полсотни верст, а там, оказалось воров наших басурмане ждали. Продали им разбойники весь ясырь, да двинули в брянские леса.